– Ора! – жалобно вскричал Маликорн.
– Нет-нет, признайтесь: вы поджали хвост, услыхав голос принца… О матерь Божья, как это я раньше не разглядела в вас малодушного позёра? Какой ужас!
– Ора, опомнитесь! – уже возмущённо воскликнул шпион его величества. – Вы и сами не верите тому, что говорите.
– Видит Бог – не верю, а всё же это смахивает на правду.
– Никоим образом, и я вам это докажу.
– Давайте, – с надеждой взглянула на него девушка, и этот взгляд сполна вознаградил его за предыдущую сцену.
– Вот вы, – торжественно начал Маликорн, – такая великодушная, добрая и всецело преданная её высочеству, вы, готовая растерзать меня за любое проявление нерешительности, вы способны придумать, как помочь своей госпоже?
– Но позвольте…
– Нет уж, благоволите ответить на вопрос. Какой действенный способ в состоянии изобрести ваш гибкий ум?
– Признаю, что я в замешательстве.
– Только что и я сам пребывал в подобном же малоприятном состоянии, однако вы, замечу, были не столь снисходительны к моей минутной слабости; между тем, у вас идей нет, а у меня…
– А у вас?..
– У меня как раз появилась одна.
– Браво, сударь, я всегда верила в вас, – захлопала в ладоши девушка, заставив его на мгновение призадуматься над вопросом о логике и женском постоянстве.
– Надо сообщить королю.
– Ну, правильно! Кто ещё сумеет сладить с первым принцем крови, если не старший брат? Вы – чудо, и я вас обожаю.
– Вы удовлетворены?
– Более чем. Но… поверит ли вам король?
– Хотел бы я видеть… Вы забываете, сударыня: я – дворянин, а значит, моему слову должно верить. К тому же, – добавил он, подумав, – после сегодняшнего его величество едва ли заподозрит меня во лжи.
– Так сегодня произошло что-то интересное?
– Как сказать… По-моему, так из ряда вон выходящее.
– Расскажите, – потребовала Ора.
– Извольте. Его величество подарил вам поместье Бюманор; вам знакомо название?
– Как так? – опешила Монтале. – Н-ну… то есть, конечно, знакомо: Бюманор – это всего в двух лье от замка Лавальер, ближе к Бражелону… Да что вы, смеётесь надо мной? – вдруг опомнилась она. – С чего бы это королю дарить мне имения?
– Успокойтесь, завтра вы ещё не станете королевской фавориткой, – усмехнулся Маликорн.
– Господин де Маликорн! – вскипела Монтале.
– Да полно, полно, я всё готов объяснить.
– Объясняйте и убирайтесь! Хотя нет – убирайтесь немедленно, а объяснить успеете и потом!
– Сожалею, но это – дело неотложное.
– А я говорю: вон отсюда!
– Его величество поручил мне поставить вас в известность немедленно, – солгал Маликорн.
– Хорошо, говорите, – поджав губы, разрешила Монтале.
– Бюманор – это всего-навсего свадебный подарок.
– Что-о?
– Сегодня его величество дал согласие на наш брак, – небрежно сказал Маликорн, – теперь, раз вы в курсе, я удаляюсь.
– Нет, останьтесь.
– Но ведь вы сами только что…
– Это уж моё дело. В настоящую минуту я желаю, чтобы вы задержались.
– Слушаю и повинуюсь, – поклонился Маликорн.
– Что же вы стали как истукан? – возмущённо промолвила девушка. – Вы, сударь, мой жених, я правильно вас поняла?
– Не совсем, мадемуазель, я почти муж вам.
– Тем лучше… Вернее, тем лучше для вас. Но скажу вам, господин де Маликорн, вы ведёте себя совершенно неподобающим образом.
– Прошу прощения?.. – изумился Маликорн.
– Да-да, вызывающе и бесцеремонно. Я здесь, мы одни, вы мой жених, или даже почти муж, а я, замечу, до сих пор не заключена в объятия и не осыпана поцелуями, хотя… – на этом гневная тирада фрейлины герцогини Орлеанской была прервана собеседником, принявшимся исправлять вышеупомянутые упущения со всем пылом узника, отбывшего четырёхчасовое заключение под кроватью…
Спустя некоторое время Монтале, переводя дыхание, произнесла:
– Мне пора к принцессе, дорогой мой, а вам – к королю.
– Какого вы, однако, высокого мнения о моей скромной особе, Ора. Вам, видно, думается, что его величество принимает меня в любое время дня и ночи? Ошибаетесь, это прерогатива господина д’Артаньяна.
– Что же делать?
– Не волнуйтесь, случай представится, и довольно скоро. Я, конечно, не лейтенант мушкетёров, но тоже хожу в любимчиках.
– Вы всё можете, господин де Маликорн, так действуйте. Что до офицерского чина, то помните: мой дед был капитаном мушкетёров задолго до господина де Тревиля, так что… кто знает – может статься, внучка Жана де Монтале принесёт удачу своему суженому. А сейчас вам и в самом деле пора идти.
– Ещё один поцелуй, – взмолился Маликорн.
– Вот он, – засмеялась Монтале, звонко целуя его. – Прощайте!
– До встречи, любовь моя, – важно кивнул Маликорн, исчезая за дверью.
В большом зале, куда он направился, царило шумное оживление. Только истинный придворный, к разряду которых принадлежал, заметим, и наш вездесущий Маликорн, сумел бы мгновенно выхватить взглядом искомую фигуру в суетливой толпе. Задача, впрочем, заметно облегчалась тем, что упомянутая фигура двигалась под кружевными парусами. Приблизившись к ней сзади и положив руку на то место, где под вызывающей роскошью костюма предположительно должно было находиться плечо, Маликорн позвал:
– Господин де Маникан!
– Господин де Маликорн! – отозвался тот, моментально обернувшись. – Где это черти изволят вас носить? Я не могу себе места найти с самого полудня.
– А вы не догадываетесь? – загадочно улыбнулся Маликорн.
– Вообразите, нет. И не улыбайтесь так слащаво, не надо: я-то знаю, что вы были не у мадемуазель де Монтале.
– Откуда ж вы можете знать об этом? – пожал плечами Маликорн.
– Да уж знаю. Во-первых… неважно, что во-первых, но во-вторых, около часа тому назад мадемуазель лично интересовалась у меня – её уверенность в моей осведомлённости, право, тронула меня, – где это вы умудряетесь прятаться столько времени. Мне бы сказать ей, что вы хлопочете по поводу свадьбы, да не решился я.
– Отчего же?
– Из вашего отсутствия я сделал закономерный вывод, что вы сменили предмет своих устремлений.
– Своего обожания, – поправил его Маликорн.
– Пусть так. Однако скажу вам, что для Орфея вы что-то слишком уж легкомысленны.
– О, раз уж мы дошли до обвинений…
