– Бросьте, мисс, – перебил её Карл II. – Нелль не виновата в своём незавидном происхождении, но великодушия в ней достанет на трёх аристократок.
– Опять! – с горечью воскликнула герцогиня Портсмутская, отстраняясь от возлюбленного. – Опять вы вступаетесь за эту горожанку…
– Что с того, что Нелль горожанка? – возразил король, которого начинали уже раздражать нападки Луизы на соперницу. – Она талантлива, умна и честна, а главное – не стремится удлинить свою скромную фамилию.
Намёк был даже чрезмерно прозрачен – Луиза вспыхнула до корней волос. Действительно, многие королевские любовницы были пожалованы великолепными титулами: сама Луиза, как мы уже писали, стала герцогиней Портсмутской, её предшественницы Барбара Палмер и Люси Стюарт, так благоволившая виконту де Бражелону, были возведены соответственно в сан герцогинь Кливлендской и Ричмондской. Одна Нелль довольствовалась простым обращением «мисс Гуин», зато и гордилась им больше, чем другие – герцогскими коронами.
Карл, видя смятение девушки, сжалился над ней и, покровительственно обняв за талию, сочувственно сказал:
– Мне известно о проделке Нелль с татарским ханом, Луиза. Но неужели вы с вашим добрым сердцем не в состоянии простить ей тягу к театральным эффектам? Мисс Гуин – артистка, и преотличная; согласитесь, что она недурно сыграла роль скорбящей племянницы.
Содрогаясь от едва сдерживаемого негодования, Луиза не осмелилась всё же прекословить королю, отчасти из-за преподанного урока, но в большей степени – движимая сознанием того, что ей следует ублажить Карла II перед визитом французского посла. Меньше всего на свете ей хотелось вызвать недовольство Людовика XIV: ради благоволения Короля-Солнце она была готова стерпеть ещё не один десяток выходок Нелль Гуин. Поглядев на любовника долгим страстным взором, она нежно проворковала:
– О, вы правы, государь, мисс Гуин – непревзойдённая актриса, а её горе по дядюшке тронуло даже меня.
– Вот и чудесно, – обрадовался Карл, ничуть не обманутый покладистостью герцогини, – за это – за вашу доброту – я и обожаю вас, красавица.
– Ах, государь, пожелай я попросить у вас доказательства вашей любви, как легко было бы мне уличить вас во лжи.
– Проси чего угодно! – порывисто заявил король.
– К чему это? – очаровательно передёрнула плечиками девушка. – Всё равно мне будет трудно вам поверить.
– В таком случае я подарю тебе Лондон, – топнул ногой Карл.
– Не стоит, государь, а если вы твёрдо намерены уверить меня в своих чувствах…
– Непременно!
– В таком случае я подумаю над тем, как это устроить.
– Хорошо, Луиза, но думай быстрее: мне не терпится удовлетворить тебя.
– За мною дело не станет, ваше величество, – кротко обещала Керуаль.
В этот момент в дверь постучали.
– Однако, – проворчал Карл, – кто смеет тревожить нас?
– Возможно, прислуга, – неуверенно предположила герцогиня Портсмутская.
– Если так, я прикажу выпороть бездельника, – охотно посулил король.
Луиза открыла дверь.
– Ах, это вы, герцог! – воскликнула она, пропуская в комнату молодого министра.
– А, Бекингэм, – приветствовал его Карл, – чему обязан?
– Прошу прощения у вашего величества, а также у вас, миледи, – начал Бекингэм, – но дело в том, что мне только что доложили о прибытии французского посла.
– Как интересно! – весело вскричал король Англии. – Видно, мой брат Людовик лишний раз желает поблагодарить меня за помощь против голландцев. Что же, это крайне любезно с его стороны. Ваши соотечественники славятся хорошими манерами, мисс, – обратился он к Луизе, мгновенно сообразившей, о каком после идёт речь.
– Каковы будут распоряжения? – спросил герцог.
– Ты знаешь имя посла? – осведомился Карл II.
– У меня не было времени узнать: я сразу направился к вам.
– А вы, Луиза? – как ни в чём ни бывало, спросил король.
– Я? – с артистизмом, которому могла позавидовать Нелль Гуин, изумилась фаворитка. – Откуда мне это знать, государь?
– Ну, не знаю, – развёл руками Карл, – могли же вы случайно быть в курсе… Нет так нет. Прими посла и займи его сам, герцог. Поговори с ним, познакомься поближе… да, и, кстати, не забудь представить Олбермелю.
– Будет сделано, государь, – поклонился Бекингэм.
– Потом можешь назначить ему время аудиенции от моего имени, – разрешил Карл II, – только не забудь уведомить меня.
– Я сделаю.
– Не думаю, чтобы это было слишком важно, – засмеялся король, – что, в самом деле, может ещё волновать моего брата после победы над Голландией? Самое время ему отдохнуть от дел и предаться веселью и любви.
Произнося последние слова, он так жарко посмотрел на Луизу, что она безошибочно предсказала следующую его фразу:
– Ну, так иди, иди, герцог, посол ждёт…
Раскланявшись, Бекингэм удалился. Выйдя за дверь, он услышал, как за ним защёлкнулся замок. Улыбнувшись своим не вполне почтительным мыслям, он отправился к себе, то есть туда, где его поджидал посланник Людовика XIV.
Увидев, вопреки ожиданиям, не зрелого мужа, облагороженного сединой и тысячами интриг, а молодого, можно даже сказать – юного дворянина, герцог кивнул ему с несколько большим высокомерием, чем собирался. Будто не замечая надменности Бекингэма, юноша ответил ему изящнейшим поклоном и представился:
– Лейтенант мушкетёров его величества короля Франции, граф д’Артаньян с поручением к английскому государю.
Потрясённый до глубины души, утратив дар речи, воззрился Бекингэм на посла. Тёмные волосы молодого человека падали ему на плечи, обрамляя так хорошо знакомое герцогу лицо с орлиным носом и пронзительным взглядом чёрных глаз. Серые замшевые перчатки одного цвета со шляпой обрисовывали его тонкие, но сильные руки. Непроницаемый герцог, тряхнув годовой, сделал шаг вперёд и, неосознанно подняв холёную руку, унизанную перстнями, хрипло сказал:
– Вы сказали «д’Артаньян», сударь?
Юноша подтвердил правильность услышанного герцогом кивком головы. «Сомнений нет: это родственник нашего мушкетёра», – решил Бекингэм. В подтверждение его мыслей раздался голос посла:
– Кажется, вы, милорд, были знакомы с моим отцом ещё до того, как он был пожалован графским титулом.
– О да, да, граф, – вскричал министр. – Теперь я понимаю, о, теперь-то для меня всё ясно. Передо мной – сын совершеннейшего из дворян, того, кто оказывал моему отцу и мне честь быть нашим другом. Но как же вы удивили меня, господин д’Артаньян: нам ничего не было известно о том, что у маршала есть сын. Какое счастье, какая удача для всего нашего сословия! Значит, вы – посол короля Людовика?
– Именно так, ваша светлость, – скромно отвечал д’Артаньян, – но мне, право же, странно слышать от человека вашего положения ничем не заслуженные комплименты в свой адрес.
