***
В трактире «Роза и корона» Айви вот уже полчаса пыталась разговорить высокого красавчика с рыжеватыми усами, который сидел у самого окна и то и дело поглядывал на часы. На полу возле его ног стоял пузатый саквояж, потрёпанный настолько, что кожа задубела и приобрела цвет выдержанного портвейна. Одет молодой мужчина был небрежно, но не без шика, а на фоне обычной трактирной публики и вовсе выглядел как лондонский щеголь. С Айви он был безукоризненно вежлив, но от беседы уклонялся и сам задавать вопросы не спешил.
В конце концов она прекратила попытки вовлечь его в разговор и принялась за своё обычное занятие в тот час, когда трактир не мог похвастаться большим количеством публики – чтение иллюстрированных журналов о жизни кинозвёзд и театральных актрис.
Хлопнула дверь, и в трактир вошла та девушка, о которой рассказывала Анна. Айви внимательно её оглядела, кивнула ей несколько суше, чем до того, как узнала, что она не гостья леди Элспет, а всего-навсего компаньонка, и весьма бездарно сделала вид, что её ничуть не интересует, свидание здесь у кого-то или нет. Скосив глаза таким образом, что у менее опытного в делах подглядывания человека закружилась бы голова, Айви увидела, как парочка взялась за руки и сблизилась. Длилось это недолго, но Айви обрадовалась – теперь ей будет что рассказать Анне, когда они встретятся вечерком.
– Говори тише, умоляю! – прошипела Оливия в лицо брату, что есть силы сжимая его ладони. – Эта девица за стойкой – вся огромное ухо!
Филипп хохотнул, но послушно перешёл на шёпот:
– Оливия, скажи на милость, в какую историю ты угодила на этот раз? Сначала ты звонишь и что-то лепечешь в трубку, потом выясняется, что ты застряла в Йоркшире, попав в услужение к леди, с которой познакомилась в поезде. Я уже начал думать, что тебя похитили, и тебе требуется помощь.
Филипп смотрел на Оливию с наигранной строгостью, но она знала, как сильно он рад её видеть. Разлука давалась близнецам непросто, и теперь, когда они снова воссоединились, у неё отлегло от сердца и все недобрые предчувствия, которые терзали её почти с самого приезда в Мэдлингтон, испарились.
Пока Оливия рассказывала брату события последних дней, Айви, устроившись с журналом за стойкой хитроумным и не раз опробованным способом, продолжала их разглядывать. Что-то в облике обоих не давало ей покоя, и прошло не меньше получаса, пока она (скажем честно, не отличавшаяся большой сообразительностью) поняла, что секретничающие посетители – едва ли не точные копии друг друга. Пристально наблюдая за ними, можно было заметить, что их жесты зеркальны – когда один подносил правую руку к лицу, другой в это же мгновение повторял движение левой. Кроме того, их роднили и черты лица, и сложение высоких стройных тел, а когда дверь трактира с громким хлопком закрылась за вошедшим мистером Кенни, оба они разом повернулись к старому фермеру, и на их лицах появились одинаковые рассеянно-вежливые улыбки.
– Да уж… – протянул Филипп, откидываясь на стуле и разглядывая сестру, как любопытный экземпляр, попавшийся на рыбалке. – Большей глупости, признаться, я ещё не слышал. Согласиться на место компаньонки вот так, с бухты-барахты… Такой поступок сложно назвать взвешенным решением, не так ли?
– Мне просто стало жаль её, – пожала плечами Оливия, не принимая насмешливого тона брата. – И ещё она была очень убедительна. Это как-то само собой вышло, понимаешь?
Филипп отрицательно покачал головой, скептически поджав губы, но глаза его смеялись и над ней, и над историей, в которую она ввязалась.
– А что у тебя с руками? Ты ещё и швеёй решила поработать? Удивительное перевоплощение! Давай наладим серийное производство кукол: Оливия-кружевница, Оливия-компаньонка, Оливия-воздухоплаватель, – Филипп, загибая пальцы, принялся с энтузиазмом фантазировать. – Откроем маленькую кукольную фабрику, будем продавать их по два шиллинга за штуку, в таких картонных саквояжиках, знаешь?
Оливия закатила глаза и фыркнула:
– Вот ты насмехаешься, а я чуть рассудка не лишилась. Только представь, эта жуткая Виктория заставила всех нас работать чуть не до ночи. Это длилось целую вечность! Мы шили и шили, вышивали и вышивали, и Присцилла – жена этого унылого Седрика, я тебе говорила о нём, – в какой-то момент начала петь старинную песню о жене башмачника, и мне уже стало грезиться, что Эдуард Длинноногий со всей своей свитой вот-вот постучит в ворота замка после отражения атаки валлийцев и заставит всех преклонить перед ним колено.
– Да уж, нелегко тебе пришлось, – посочувствовал Филипп, не слишком, впрочем, проникнувшись её возмущением.
– А что у тебя? – Оливия перешла от жалоб к расспросам. – Ты писал, что кого-то встретил, и у тебя есть отличные новости.
– Помнишь Дерека? Здоровенный такой парень из одного злачного места в Сохо, куда мы как-то ездили поиграть в баккара. Он ещё называл тебя «Крошка Оливия» и угощал коктейлями.
Оливия порылась в памяти, но никакого Дерека припомнить не сумела.
– Ну, неважно, – нетерпеливо отмахнулся Филипп. – Так вот, Дерек рассказал мне об одном интересном дельце, на котором можно изрядно подзаработать. Что ты думаешь о варьете?
– Варьете?! – переспросила Оливия чересчур громко и тут же увидела, как Айви высунулась из-за стойки, не в силах пропустить ни слова. – А при чём здесь мы?
– Есть одна труппа, которая лишилась антрепренёра, – Филипп наклонился к сестре, и она, повинуясь незримому приказу, повторила его движение, отчего оба стали похожи на силуэтную открытку, где изображение балерин или волшебников в остроконечных шляпах соединяется выпуклыми частями, – и им для нового сезона необходим кто-то, кто будет улаживать все вопросы с жильём, билетами, реквизитом, арендой павильонов и тому подобные вещи.
– То есть это труппа бродячих артистов? – уточнила Оливия, как ей самой показалось, с некоторой издёвкой.
– Ну да, бродячие артисты, что здесь такого? Они что, по-твоему, недостойны нормальных условий? Чем они хуже артистов на постоянном контракте? Или что, Шекспир уже не так хорош, если смотреть его не в Ковент-Гарден? Вот не думал, что ты такая снобка.
Филипп недовольно скрестил руки на груди, взгляд его стал колючим. Оливия не захотела ссориться с братом и изобразила живейший интерес:
– А программа? У них ведь есть программа?
– Немного песенок, танцев, комических сценок, фокусов и совершенно уморительный – тебе непременно понравится! – чревовещатель с куклой, которая ну просто вылитый мистер Патодам из пансиона в Кенте, куда мы ездили прошлой весной. Она презабавным образом гнусавит и чертыхается, когда рассуждает о политике. И ещё мистер Порпин, трагик, он читает монологи и способен выжать слезу даже из каменной статуи. Ах да, и ещё дуэт сестёр Фултон. Они, конечно, никакие не сёстры, но совершенно точно по-настоящему хороши! Обе премилые, но младшая, Имоджен – невероятно талантлива! Уверен, её ждёт большое будущее, это просто вопрос времени.
– Значит, талантливая Имоджен, чревовещатель и фокусник, – бесстрастно резюмировала Оливия, не без удовольствия наблюдая, как на лице брата появляется лёгкий румянец.
