Мисс Прайс не показалась Оливии ни приветливой, ни любезной. Девушка вяло поддерживала разговор, нисколько не стараясь вслушиваться в сказанное её собеседниками и хмуря тоненькие высоко поднятые брови. На лице ее лежал слишком плотный для жаркого летнего дня грим, оттенок помады был чересчур тёмным, будто она неаккуратно лакомилась пьяными вишнями и забыла воспользоваться салфеткой.
Оливия откланялась первой. Она решительно отклонила предложение составить компанию Филиппу и мисс Прайс и прокатиться в Тирск на дневной сеанс в «Ла Скала», а потом отправиться в мюзик-холл, непринуждённо кивнула обоим и пошла в противоположную сторону.
Оливия шла быстро, бездумно огибая встречавшихся ей на пути людей и сама не понимая, что это вдруг на неё нашло. Она была так погружена в свои мысли, что на полном ходу столкнулась с Оскаром Финчем и едва удержалась на ногах.
Отпрянув и потирая ушибленный лоб, Оливия принесла извинения и собиралась продолжить путь, но тут ещё раз взглянула на него и не смогла удержаться от смеха – Финч полностью преобразился и теперь нисколько не походил на щеголеватого и надменного молодого человека, каким он представлялся ей прежде. Выглядел он так, словно нарядился мелким землевладельцем для костюмированной вечеринки. Чтобы дать Оливии как следует себя рассмотреть, он покрутился, раскинув руки и демонстрируя широкие брезентовые штаны, подпоясанные кожаным ремнём, твидовую куртку, протёртую на локтях, и шляпу неопределённого цвета и формы, в которой только при нешуточных усилиях можно было опознать котелок.
– Не правда ли, мисс Адамсон, я хорош? – на его лице сверкала улыбка, и без маски надменности, искажавшей его черты, он выглядел намного моложе. – Как думаете, есть у меня шансы обойти соперников в честной борьбе и изловить шуструю матушку Ландрас, чтобы не посрамить чести моей прекрасной дамы, благословившей меня принять вызов? Вообще-то, на кону стоит десять фунтов, – доверительно признался он ей, понизив голос. – Если мне удастся обойти хотя бы двоих, то уже будет не так стыдно, а выигрыш составит три фунта. А вот если свершится невозможное, и я одержу победу, то леди Элспет получит весьма приличную сумму. Только викарию не говорите о нашем маленьком тотализаторе. Боюсь, он будет потрясён и разразится потом вдохновенной проповедью о стяжателях и уготованных им в аду муках.
– Думаю, мистер Финч, шансы у вас определённо есть, – развеселилась Оливия. – Я видела эту свинью, она кажется неповоротливой и не слишком-то молодой.
– Ну, не скажите, – замотал головой Финч. – Это вы просто её в деле не видели. Матушка Ландрас даст фору любой молодой хрюшке. Пару лет назад она так загоняла одного из участников, что тому пришлось выбыть из состязания и ждать, пока отыщут доктора.
Махнув ей рукой, он устремился к загону, куда уже стекалась толпа желающих насладиться зрелищем поимки свиньи, вымазанной гусиным жиром. Состязание это являлось одним из любимейших развлечений жителей холмов, и посмотреть на то, как заслуженные мастера и самонадеянные новички ловят разъярённую таким вниманием свинью, пришло столько людей, что к загону было не пробиться.
Оливии повезло – когда она уже отчаялась попасть в первые ряды, откуда можно было хоть что-то увидеть, ей встретилась леди Элспет. Фермеры почтительно расступились перед хозяйкой Мэдлингтона, открывая ей путь вперёд, и обе женщины сумели занять самые удобные места.
После выкрика судьи началась бешеная суматоха. Скользкая свинья отличалась буйным нравом и была уже порядком раздосадована тем, что её лишили привычного покоя и забрали из тёплого свинарника, так что тянущиеся к ней со всех сторон руки и азартные выкрики сгрудившейся вокруг толпы нисколько её не обрадовали.
Явно вспомнив своих диких и куда как более кровожадных предков, бродивших по окрестным холмам в стародавние времена, свинья издала истошный визг и с угрожающим хрюканьем принялась метаться по загону, сшибая участников состязания легко, будто кегли. Несчастному Финчу досталось больше всех – когда его атаковали двести пятьдесят фунтов первоклассного бекона, он плюхнулся на гору опилок прямо перед леди Элспет и Оливией.
– Резвая свинка, – кряхтя, оправдался он, уязвлённый неспортивным поведением свиньи и, пошатываясь и опираясь на загон, поднялся на ноги.
Последующие полчаса Оливия и леди Элспет попеременно болели то за свинью, то за Финча. Они даже заключили между собой ещё одно пари, что сделало наблюдение за состязанием не в пример более захватывающим. Ветеринар после своего позорного падения заметно обозлился и принялся за дело всерьёз. Однако и его главный соперник, мистер Албот, тоже времени даром не терял. Свинья же невзлюбила их обоих, но больше всего именно Финча. Возможно, она припомнила его прошлые визиты, когда он являлся к ней с чемоданчиком, полным звякающих и неприятных приспособлений, а может, просто была не в духе и выбрала его козлом отпущения. Не обращая более внимания ни на кого, она принялась методично изводить своего обидчика, и спустя недолгое время уже невозможно было понять, кто из них преследователь, а кто жертва, причём своих кровожадных намерений свинья вовсе не скрывала.
Всякий раз, когда ей удавалось приблизиться к ветеринару, она с видимым наслаждением пыталась либо ухватить его за что придётся, либо наподдать мощным розовым рылом. Финч, парень молодой и закалённый, начал выдыхаться. На лице у него появилось затравленное выражение, и большая часть публики (хотя нашлись и те, кто наблюдал за его неудачей со злорадством) начала искренне ему сочувствовать. В толпе послышались подбадривающие выкрики, но успех предприятия был по-прежнему далёк.
Понимая, что симпатии зрителей на стороне её преследователей, свинья удвоила усилия и принялась за Финча всерьёз. После одного из падений он начал заметно хромать, и леди Элспет с сожалением произнесла:
– Придётся мне, видимо, распрощаться с моими тремя фунтами. Хорошо, что я предвидела такой исход и от имени Хигнетта поставила ещё и на мистера Албота.
Оливия мельком взглянула на неё, восхитившись такой предусмотрительностью, и поразилась тому, какой утомлённой выглядит пожилая дама. Её жизнелюбие и бодрость духа обычно заставляли окружающих забывать о её возрасте, но сейчас даже в тени широких полей летней шляпки было видно, как она бледна. Над верхней губой блестели бисеринки пота, леди Элспет тяжело дышала и то и дело обмахивалась старомодным кружевным веером.
– Вам надо присесть в тени и выпить чего-нибудь холодного, – предложила ей Оливия. – Вот, пойдёмте сюда, здесь не так многолюдно и есть чем дышать. Посидите пока, а я принесу холодное питьё.
Она усадила леди Элспет на плетёный стул под раскидистым дубом и отправилась в палатку, где хозяйничала Айви, предлагавшая всем, кто страдал от жажды, тепловатый магнет и освежающий лимонад. Однако сейчас за прилавком было пусто, только солнечные лучи отражались от блестящего кассового аппарата. Ширма, скрывающая от людских глаз бочонки с пивом и высокие стеклянные бутыли с лимонадом и апельсиновой шипучкой, колыхалась, и за ней слышались приглушённые голоса.
Оливии пришлось громко кашлянуть сначала раз, потом другой, в надежде привлечь к себе внимание, и вскоре из-за ширмы вынырнула голова Айви, вся в мелких желтоватых кудряшках. Выглядела девушка не слишком довольной, и лимонад налила небрежно, наспех, торопясь вернуться к своим таинственным занятиям.
