– Вовсе нет, сэр, – Хигнетт, казалось, был искренне шокирован подобным предположением. – Я пытался изловить нарушителей границ поместья. Дело в том, сэр, что после июньского праздника в траве, в том месте, где располагались торговые палатки, остаётся немало оброненных медяков. Деревенские мальчишки знают об этом, и, когда стемнеет, пробираются на территорию Мэдлингтона и разыскивают их.
– Ну, большого преступления в этом нет, – разочарованно буркнул инспектор, явно ожидавший от откровений дворецкого чего-то более значительного.
– Конечно, сэр, но это всё-таки нарушение границ частной собственности. Если им вовремя не преподать урок, то они останутся безнаказанными и будут считать, что не совершили ничего предосудительного. К тому же они могут пробраться в оранжерею и попортить цветы и фрукты.
– Вы что же, Хигнетт, каждую ночь устраиваете засаду у розария?
– Нет, сэр. Конечно же, нет. Но прошлая ночь выдалась лунной, и мне показалось, будто кто-то перебегал от одного дерева к другому. Поэтому я и спустился.
– И что? Застали кого-нибудь из сорванцов?
Хигнетт отрицательно покачал головой и пожал плечами.
– Нет, сэр, там не обнаружилось ни одной живой души, – ответил он со значением.
Инспектор уловил изменение интонации дворецкого и взглянул на него, нахмурившись:
– Вы, Хигнетт, тоже собираетесь рассказывать мне бабкины сказки о призраке Айрин Шепли, которая явилась с того света, чтобы отомстить Понглтонам?
При упоминании призрака дворецкий вздрогнул. В памяти его ещё жило воспоминание о том, как выглядел Джордж Понглтон после встречи с тем неведомым, что затаилось в часовне.
– Нет, сэр, но я знаю, что я видел, – упрямо произнёс Хигнетт.
– И что же?
– Тогда я подумал, что это мальчишки светят фонариком себе под ноги, чтобы отыскать монетки. Но теперь… Это было светлое пятно, такое мерцающее. Очень похожее на свет фонарика, который прикрывают рукой. И оно двигалось. Вот только сейчас я понял, что оно находилось гораздо, гораздо выше, чем ребёнок мог бы держать фонарик.
– Ну, это-то как раз легко объясняется: Джордж Понглтон ведь должен был как-то добраться до часовни, раз ему пришла охота наведаться туда ночью, – сварливо оборвал рассуждения дворецкого Грумс и, решив, что с него хватит чепухи, приступил к расспросам о взаимоотношениях между обитателями поместья.
Хигнетт отвечал толково, без лишних, не относящихся к делу деталей. Во время допроса он никак не проявил свою лояльность к леди Элспет, но и досады или разочарования в связи с её последней волей не выказал. И о Седрике с Присциллой, и о Джордже с Викторией дворецкий отзывался в нейтральных выражениях, которые не позволяли обнаружить его настоящие чувства.
Единственными, о ком он говорил с видимой неприязнью, были близнецы Адамсон. В этом он был солидарен с Бернадеттой Понглтон, так как тоже считал, что им не место в Мэдлингтоне.
– Отчего же? – сразу заинтересовался инспектор. – От них много хлопот прислуге? Или они как-то подозрительно себя ведут?
– Они посторонние здесь, – ответ дворецкого прозвучал туманно. – И такие… внимательные.
Как ни пытался инспектор добиться, что тот имеет в виду, но Хигнетт так и не раскрыл, что кроется за его словами.
– Лезут не в своё дело? Дотошные? Придирчивые? – гадал Грумс, входя в азарт, но из дворецкого больше ничего не получилось вытянуть.
Глава шестнадцатая, в которой Седрик Понглтон демонстрирует не слишком разумное поведение, Оливия получает карт-бланш, а Виктория угрожает инспектору Грумсу разрушить его карьеру
Когда за Хигнеттом закрылась дверь, инспектор решил сделать передышку. На этот момент он уже имел веские причины полагать, что в Мэдлингтоне произошло преступление, и, с высокой долей вероятности, не одно. Единственной его версией пока было отравление, но какое именно вещество использовал преступник, и каким образом жертва подвергалась пагубному воздействию яда, определить затруднялся.
Выхватив у Бимиша блокнот, Грумс бегло просматривал записи, когда раздался громкий стук, и вслед за этим в кабинет старого лорда, не дожидаясь приглашения, вошёл Оскар Финч.
Надо сказать, что о его особе инспектор был уже изрядно наслышан. Слухи, распространяемые фроингемскими сплетницами за чаем и в очереди за марками и писчей бумагой, с печальной периодичностью доходили и до него. Неосторожное поведение леди Элспет, проводившей много времени с этим сомнительным молодым человеком и её щедрые подарки ему вкупе с эксцентричными выходками (вроде посещения в его обществе скачек или игорного клуба для избранных) – всё это не могло упрочить репутацию Оскара Финча в глазах деревенских жителей.
Ветеринар был одет в тёмно-коричневый костюм, что должно было, по всей видимости, обозначать траур, но благодаря яркой внешности выглядел скорее франтовато. Инспектор бегло оценил и его дорогой шелковый галстук (из тех, что продаются по три фунта за пару), и тускло мерцающие золотые запонки, и начищенные до блеска остроносые туфли. Даже тому, кто не состоял на службе в полиции, было бы предельно ясно: скудный доход сельского ветеринара без собственной практики не мог покрывать столь нескромные запросы.
– Надеюсь, я не помешал вам, инспектор? – Оскар Финч широко улыбнулся, но в выражении его глаз чувствовалась напряжённость. – Четверть часа назад мне поступил звонок с фермы Уоткинса. У его лучшей джерсийки начались роды, и симптомы, как я могу судить, тревожные. Мне придётся уехать, и бог его знает, насколько это затянется. А вы, полагаю, хотите побеседовать с каждым именно сегодня, так сказать, по горячим следам, – и он снова улыбнулся, демонстрируя дружелюбие.
– Правильно полагаете, – бесстрастно ответил Грумс и знаком предложил свидетелю присесть напротив. – Постараюсь надолго вас не задержать, мистер Финч, раз уж вы находите в себе силы совмещать отдых с нелёгким трудом. К слову, сколько лет вы уже трудитесь ветеринаром?
– Три года. Я начал сразу, как только приехал во Фроингем после окончания колледжа.
– Не задумывались о собственной практике? Верно, нелегко всё время быть на подхвате? Да и с материальной точки зрения, наверное…
– Нелегко по всем статьям, – признался Финч, – но за эти годы я набрался опыта и теперь ни на что его не променяю.
– Всё верно, – одобрительно закивал Грумс. – Помню, когда я ещё был сержантом… – и тут же сам себя оборвал: – Впрочем, время дорого, приступим к делу. Где вы находились прошлой ночью, мистер Финч?
– У себя в комнате. Я недавно получил посылку с книгами по ветеринарии, и мне не терпелось насладиться приобретением. Поэтому сразу же после ужина я отправился к себе.
– Вы сидели за книгами допоздна?
– Боюсь, что да, я несколько увлёкся.
– Может быть, вы видели или слышали что-либо подозрительное? На какую сторону выходят окна вашей комнаты?
