— А представляете, — сказала Чарли, — если бы папа выжил, ему бы, возможно, предложили быть адвокатом Фейхи.
Никто не засмеялся, потому что все понимали: это действительно было бы возможно.
Бен переключился на первую передачу. Повернул на дорогу к дому и поехал медленно, объезжая ухабы.
Показался фермерский дом, с отслаивающейся краской, гниющей древесиной, покосившимися окнами, но в остальном не изменившийся с того момента, как Кулпепперы постучали в кухонную дверь двадцать восемь лет назад.
Чарли почувствовала, как Сэм заерзала на сиденье. Она собиралась с духом, настраивала себя на решительный лад. Чарли хотелось сказать что-нибудь утешительное, но она ничего не придумала, кроме как взять Сэм за руку.
— Почему здесь нет ни решеток на окнах, ни ворот? — спросила Сэм. — Офис-то у него — настоящая крепость.
— Папа говорил, что молния два раза в одно место не ударяет. — У Чарли снова застрял комок в горле.
Она знала, что все эти избыточные меры безопасности в офисе предпринимались ради нее, а не ради Расти. Те считаные разы, что она приезжала в ШБ за все эти годы, она всегда ждала Расти в машине, сообщая гудком о своем приезде, потому что не хотела заходить. Может, если бы она почаще бывала у него, отец сделал бы что-то для обеспечения безопасности своего дома.
— Поверить не могу, что я был здесь в прошлые выходные, разговаривал с ним на крыльце, — сказал Бен.
Чарли захотелось прижаться к нему, положить голову ему на плечо.
— Держитесь, — предупредил он.
Колеса съехали в яму, потом ударились о кочку и наконец выровнялись. Они подъезжали к парковочной площадке у амбара.
— Давай к главному входу, — попросила Чарли.
Ей не хотелось входить через кухню.
— «Хуй соси», — Сэм прочитала надпись. — Похоже, подозреваемый к нему подкатывал.
Чарли засмеялась.
А Сэм нет.
— Не думала, что когда-нибудь сюда вернусь.
— Тебе необязательно входить. Я могу сама поискать фотографию, — предложила Чарли.
То, как Сэм сжала челюсти, означало, что она настроена решительно.
— Я хочу, чтобы мы нашли ее вместе.
Бен объехал дом и остановился у переднего крыльца. Газон состоял в основном из сорняков. Его должен был косить соседский парнишка, но, выйдя из пикапа, Чарли оказалась по колено в одуванчиках.
Сэм снова сжала ее руку. Они так много друг друга не касались даже в детстве.
Кроме того дня.
— Я помню, что грустила из-за дома из красного кирпича, но это был хороший день. — Сэм повернулась к Чарли. — Ты помнишь?
Чарли кивнула. Гамма то раздражалась, то успокаивалась, но в целом казалось, что все налаживается.
— Это мог бы быть наш дом.
— Главное, что нужно детям, да? Безопасное место для жизни. — Бен понял, что сказал что-то не то. — То есть безопасное до того, как…
— Все нормально, — отозвалась Чарли.
Бен снял пиджак и засунул его обратно в пикап. Вытащил из-за сиденья ноутбук.
— Я пойду в дом, настрою телевизор.
Сэм положила флешку ему в руку. И напомнила:
— Не забудь потом вернуть, чтобы я ее уничтожила.
Бен отдал ей честь.
Чарли смотрела, как он взлетел на крыльцо. Пошарив рукой над притолокой, он взял ключ, открыл дверь и вошел.
Даже стоя во дворе, Чарли почувствовала знакомый запах «Кэмела» без фильтра.
Сэм подняла глаза на фермерский дом.
— Все такой же Шалтай-Болтай.
— Наверное, мы его продадим.
— А папа его купил?
— Холостяк-фермер был немного вуайеристом. А еще фут-фетишистом. И успел украсть много нижнего белья. — Чарли засмеялась, увидев выражение лица Сэм. — После смерти он оставил кучу долгов по счетам за адвокатские услуги.
— Почему тогда папа много лет назад не продал его и не отстроил заново дом из красного кирпича?
Чарли знала почему. Лечение Сэм обошлось в огромные суммы. Врачи, больницы, терапевты, реабилитация. Чарли понимала, как тяжело сражаться с внезапной болезнью. На строительство не остается ни сил, ни времени.
— Думаю, по инерции, — сказала она. — Ты ведь знаешь, Расти не очень любил перемены.
— Ты можешь оставить дом себе. Я имею в виду — хотя ты и не спрашивала, — что не буду брать денег. Мне нужна только мамина фотография. Или копия. Конечно, я сделаю копию для тебя. Или для себя. А ты можешь взять оригинал, если…
— Потом решим. — Чарли попыталась улыбнуться. Сэм никогда не дергалась, а сейчас дергалась. — Я могу сходить туда без тебя, если что.
— Пойдем. — Сэм кивнула на дом.
Чарли помогла ей подняться по ступеням, хоть Сэм этого и не просила. Бен оставил дверь открытой. Она слышала, как он распахивает окна, чтобы немного проветрить помещение.
Но она предпочла бы его загерметизировать, как Чернобыльскую АЭС.
Горы добра, которые унаследовала Чарли, заполняли прихожую. Старые газеты. Журналы. Экземпляры «Обзора судебной практики штата Джорджия», самые старые — еще из девяностых. Коробки с папками старых дел. Протез ноги, который Расти принял вместо оплаты от одного пьяницы по прозвищу Пробел.
— Те самые коробки, — произнесла Сэм.
Некоторые находки Гаммы из секонд-хенда так и стояли нераспакованными. Она отклеила высохший скотч с картонной коробки с надписью «ВСЕ ПО ДОЛЛАРУ» и вытащила фиолетовую футболку с Набожной Дамой из «Сатердей-Найт-Лайв».
Бен выглянул из-за телевизора.
— В кабинете есть еще одна коробка. Если продать ее содержимое на eBay, можно, наверное, озолотиться. — Он посмотрел на Чарли. — Только из «Звездного пути» ничего. Одни «Звездные войны».
Чарли поняла, что умудрилась разочаровать своего мужа еще тогда, когда ей было тринадцать.
— Это Гамма их выбирала, а не я.
Голова Бена спряталась обратно за телевизор. Ему пришлось заново подсоединять провода, которые Расти выдернул, утверждая, что от мигания огоньков у него начнутся судороги.
— Ладно, думаю, я готова, — сказала Сэм.
Чарли не поняла, к чему она готова, пока не увидела, как Сэм смотрит в длинный коридор, проходящий через весь дом. В дальнем конце — задняя дверь с матовым стеклом. На другом конце — кухня. Там стоял Дэниэл Кулпеппер и смотрел, как Гамма выходит из ванной.
Чарли до сих пор в подробностях помнила, как пошла по коридору в поисках туалета, как крикнула «Вы-ни-мать» специально для мамы.
В коридор выходило пять дверей, но их расположение не подчинялось никакой логике. Одна дверь вела в жуткий подвал. За другой был гардероб. Еще одна дверь вела в кладовую. И еще одна в ванную. Одна из дверей посередине вела в крошечную спальню, в которой умер старый фермер.
