Чарли вспомнила, что это стандартная процедура в подобных случаях. Один раз уже была ложная тревога. Как и Эва Уилсон, она с трудом верила в реальность происходящего.
— У тебя на столе контейнер с двумя сэндвичами. Если ты их съешь, я схожу в магазин и куплю тебе телефон, — предложила Ленор.
— По рукам, — согласилась Чарли. — Послушай, прости меня за сегодняшнее. Я постараюсь так больше не делать.
Ленор закатила глаза.
— Ну да.
Чарли подождала, пока Ленор закроет дверь, и продолжила свое импровизированное подмывание. Протирая интимные места, она изучала свое лицо в зеркале. Выглядела она все хуже и хуже. Под каждым глазом — по синяку, как у жертвы домашнего насилия. Переносица темно-красного цвета, с горбинкой вдобавок к той горбинке, что осталась после прошлого перелома.
Она спросила у своего отражения:
— Может, хватит уже быть такой дурой?
Отражение смотрело на нее так же недоверчиво, как и Ленор.
Чарли вернулась в свой кабинет. Вывалила содержимое сумки, чтобы найти ключи. Потом пришлось думать, как засунуть все обратно. Потом она поняла, что Ленор уже открыла дверь, потому что Ленор всегда была на два шага впереди. Чарли бросила сумку на диван у двери. Включила свет. Ее стол. Ее компьютер. Ее кресло. Приятно быть среди знакомых вещей. Офис не был ей домом, но она больше времени проводила здесь, особенно с тех пор, как Бен переехал, так что это было лучшее из возможного.
Она впихнула в себя один из оставленных Ленор сэндвичей с арахисовым маслом и джемом. Просмотрела электронную почту и ответила на имейлы с вопросом, все ли у нее в порядке. Ей надо было бы прослушать голосовую почту, обзвонить подзащитных и узнать в суде, на какое число перенесены заседания, но ее все еще трясло, и сконцентрироваться было трудно.
Гек почти признался, что забрал орудие убийства с места преступления.
Но зачем?
Вообще-то лучше было бы спросить «как?».
Револьвер — немаленькая штуковина, и, учитывая, что это орудие убийства, полицейские должны были сразу же начать искать его. Как Геку удалось протащить его за пределы здания? В штанах? Засунув его в сумку ничего не подозревающего врача «Скорой помощи»? Возможно, пайквилльские полицейские предоставили Геку свободу действий. Вряд ли они стали обыскивать мирного гражданина, которого сами только что ранили. Кроме того, Гек стер снятое Чарли видео, тем самым доказав, что он на их стороне — с учетом того, насколько мистер Гекльберри верил в существование сторон.
Но агенты Дилия Уофорд и Луис Эвери не были ничем обязаны мистеру Гекльби. Так что они мариновали его четыре часа, пока дырка от пули в его руке медленно сочилась кровью. Вероятно, они подозревали, что он взял пистолет, а также что местные копы как идиоты разрешили ему выйти из здания, не обыскав.
Дача ложных показаний агенту ФБР карается заключением в федеральной тюрьме на срок до пяти лет и штрафом в размере 250 000 долларов. Более того, уничтожение улик, ложь, затрудняющая расследование, и возможное обвинение в соучастии в двойном убийстве после его свершения — и Гек больше никогда не сможет работать в школе, а может, и вообще нигде.
Все это поставило Чарли перед трудным выбором. Если она не хочет разрушить парню жизнь, ей придется найти способ рассказать отцу о пистолете, не упоминая Гека. Она знает, как поступит Расти, если почувствует запах крови. Такого симпатичного, аккуратно постриженного рубаху-парня присяжные, конечно, с говном съедят и не подавятся. Никакие военные заслуги и благородный выбор профессии не помогут, если он будет давать показания в оранжевой тюремной робе.
Обернувшись, она посмотрела на часы над диваном: 14:16. Этот день — просто какой-то блядский бесконечный шар.
Чарли создала новый вордовский документ. Надо напечатать все, что она помнит, и отдать Расти. Он, наверное, уже слышал версию Келли Уилсон. А Чарли может хотя бы рассказать ему то, что уже рассказала следователям.
Она поднесла руки к клавиатуре, но печатать не начала. Она смотрела на мигающий курсор. Не знала, с чего начать. Очевидно, с начала, но это самое трудное.
Режим дня у Чарли обычно был выбит в граните. Она встает в пять утра. Кормит разнообразных животных. Идет на пробежку. Принимает душ. Завтракает. Едет на работу. Едет домой.
Когда Бен ушел, она проводила вечера за чтением рабочих документов, бессмысленным просмотром ТВ и смотрением на часы в ожидании времени, когда ложиться спать уже не позорно рано.
Сегодняшний день прошел совсем по-другому, и Расти надо будет знать почему. Можно начать с малого — найти, как на самом деле зовут Гека.
Она открыла браузер. Набрала в строке поиска «учителя Пайквилльская средняя школа». На экране закрутилось маленькое радужное колесико. В конце концов появилась надпись: «Не удалось открыть страницу».
Она попробовала пойти в обход главной страницы, набирая в адресной строке наименования подразделений, фамилии учителей и даже название школьной газеты. Но ничего загрузить не удалось. Серверы Пайквилльского департамента образования не рассчитаны на сотни тысяч зевак, пытающихся зайти на сайт школы.
Чарли открыла новую вкладку поиска. Набрала «Гекльби Пайквилль».
— Черт, — пробормотала она.
Гугл предложил: «Возможно, вы искали: Гекльберри». Поисковая выдача началась с нескольких новостей о том, как в школах пытаются запретить «Гекльберри Финна». Затем — статья в «Википедии» о чернике «гекльберри», официальной ягоде штата Айдахо. В конце страницы — статья из «Урбан дикшинари» о том, что выражение «Я твоя черника» означает «Я твой мужчина» на сленге девятнадцатого века.
Чарли постучала пальцем по мышке.
Надо бы посмотреть CNN, MSNBC или даже Fox, но она не смогла заставить себя зайти на новостные сайты. Уже целый час она прожила без слайд-шоу в голове. Возобновлять поток жутких воспоминаний не хотелось.
Кроме того, это дело Расти. Чарли, возможно, вызовут в качестве свидетеля обвинения. Она подтвердит то, что расскажет Гек, но для присяжных это будет только один кусочек пазла.
Если кто-то и знает больше, то это миссис Пинкман. Ее кабинет расположен прямо напротив от того места, где должна была стоять Келли, когда начала стрелять. Юдифь Пинкман должна была увидеть все первой. Увидеть, что муж мертв. Что Люси умирает.
«Пожалуйста, помогите нам!»
Чарли все еще слышала, как кричит эта женщина. Четыре выстрела уже прозвучали. Гек уже стащил Чарли за тумбочку. Он звонил в полицию, когда она услышала еще два выстрела.
Чарли оторопела от того, как внезапно и четко она все вспомнила. Шесть выстрелов. Шесть патронов в револьвере.
Иначе Юдифь Пинкман получила бы пулю в упор, открыв дверь своего класса.
Чарли посмотрела на потолок. Эта мысль вытащила из памяти старую картинку, которую она не хотела видеть.
