— Шерифа? — Саманта пыталась голосом передать Гамме свой испуг, но мать не повернулась. — Что случилось?
— Ничего не случилось, моя хорошая. Просто того плохого парня, который сжег наш дом, так и не поймали, а сегодня на свободу снова вышел невиновный, и некоторым это тоже не нравится.
— Это тот мужчина, который изнасиловал девушку, которая повесилась?
— О том, что с ней на самом деле произошло, знают только та девушка, сам преступник — кем бы он ни был — и Господь наш Бог на небесах. Я не считаю себя ни одним из этих людей и полагаю, что и тебе не следует.
Саманта терпеть не могла, когда отец «включал» этакого деревенского адвоката, выступающего с заключительным словом.
— Папа, она повесилась в амбаре. Это доказанный факт.
— Почему меня окружают одни спорщицы? — Расти прикрыл трубку рукой и заговорил с кем-то.
Саманта слышала сиплый женский смех. Ленор, секретарша отца. Гамме она никогда не нравилась.
— Ну хорошо, — Расти снова говорил в трубку. — Ты еще здесь, милая?
— А где мне еще быть?
— Повесь трубку, — сказала Гамма.
— Детка, — Расти выдохнул дым, — скажи, что2 я могу сделать для тебя, и я немедленно это сделаю.
Старый адвокатский трюк — переложить решение проблемы на другого.
— Папа, я… — Гамма нажала на рычаг, прервав разговор. — Мама, мы не закончили!
Гамма продолжала держать руку на телефоне. Вместо того чтобы объяснить свои действия, она сказала:
— Задумайся об этимологии фразы «повесить трубку». — Она взяла трубку из рук Саманты и повесила ее на рычаг. — Вот видишь, почему говорят «брать трубку» и «снимать трубку». И, как ты, конечно, знаешь, при нажатии рычаг телефона замыкает электрическую цепь, передавая сигнал, что входящий звонок может быть принят.
— Шериф пришлет машину, — сообщила Саманта. — То есть папа собирается его об этом попросить.
Гамма недоверчиво посмотрела на нее. Шериф не был большим другом Куиннов.
— Тебе надо помыть руки перед ужином.
Саманта знала, что пытаться продолжать разговор бессмысленно. Иначе мать найдет отвертку, разберет телефон и начнет объяснять, как работает электрическая схема: такое уже много раз бывало с самой разной домашней техникой. Гамма была единственной мамой на весь квартал, которая сама меняла масло в своей машине.
Только они больше не жили ни в каком квартале.
Саманта споткнулась о коробку в коридоре. Она обхватила пальцы ноги и сжала их, словно могла выдавить из них боль. Оставшийся путь до ванной комнаты она прихрамывала. В коридоре она встретилась с сестрой. Шарлотта ткнула ее кулаком в плечо, потому что Шарлотта всегда так делала.
Эта засранка закрыла дверь, и Саманта не сразу нашла вход в ванную. Низкий унитаз был установлен еще тогда, когда люди были ниже ростом. Душ представлял собой пластиковую загородку в углу с растущей по стыкам черной плесенью. В раковине лежал молоток. В том месте раковины, куда этот молоток обычно кидали, виднелся черный чугун. Гамма разгадала эту загадку. Кран был таким старым и ржавым, что для того, чтобы из него не капало, нужно было ударить по вентилю молотком.
— На выходных починю. — Гамма наметила себе это дело как награду в конце недели, которая обещала быть трудной.
Шарлотта, как обычно, развела в крошечной ванной грязь. Налила воды на пол и забрызгала зеркало. Даже на сиденье унитаза была вода. Саманта потянулась было за висевшим на стене рулоном бумажных полотенец, но передумала. Это жилище изначально было не более чем временным вариантом, а после слов отца о том, что он пошлет шерифа, потому что, по сути, этот дом тоже могут поджечь, уборка показалась ей пустой тратой времени.
— Ужин готов! — позвала Гамма из кухни.
Саманта плеснула воды на лицо. В волосах чувствовался песок. Ноги и руки были покрыты красноватыми полосами там, где глинистая пыль смешалась с потом. Ей хотелось залезть в горячую ванну, но в доме была только одна ванна, на гнутых ножках, с темным ржавым кругом на том краю, где предыдущий жилец годами смывал грязь со своего тела. Даже Шарлотта не стала бы лезть в эту ванну, а она была той еще свиньей.
— Здесь слишком грустно, — сказала тогда ее сестра, медленно пятясь из ванной комнаты на втором этаже.
Ванная была не единственным местом, удручавшим Шарлотту. Жуткий сырой подвал. Пугающий чердак с летучими мышами. Скрипучие двери гардероба. Спальня, в которой умер старый фермер.
Фотография старого фермера лежала в нижнем ящике гардероба. Они нашли ее сегодня утром, когда делали вид, что убираются. И ни одна из них не решилась взять ее в руки. В унылом круглом лице холостяка-фермера им виделось что-то зловещее, хотя это была обычная деревенская сценка эпохи Великой депрессии с трактором и мулом. Саманту бросало в дрожь от вида его желтых зубов, хотя как вообще что-то могло быть желтым на черно-белой фотографии?
— Сэм? — Гамма стояла в дверях ванной, глядя на их общее отражение в зеркале.
Их никогда не принимали за сестер, но внешнее сходство матери и дочери было очевидно. Та же уверенная линия подбородка и высокие скулы, тот же изгиб бровей, который многие считали надменным. Гамма не была красавицей, но внешность ее была яркой: темные, почти черные волосы и светло-голубые глаза, в которых начинали плясать искорки, когда ее что-то забавляло. Саманта была достаточно взрослой, чтобы помнить, что раньше мать воспринимала жизнь гораздо менее серьезно.
— Ты зря льешь воду, — сказала Гамма.
Саманта ударила по крану молотком и бросила его в раковину. Она услышала, как к дому подъезжает машина. Видимо, это человек от шерифа, что странно, поскольку Расти редко делал то, что обещал.
Гамма стояла позади нее.
— Все еще грустишь по поводу Питера?
Мальчик, чья кожаная куртка сгорела в пожаре. Мальчик, который написал Саманте любовное письмо, но больше не смотрел ей в глаза, когда они сталкивались в школьном коридоре.
— Ты симпатичная. Ты знаешь об этом?
Саманта увидела в зеркале, как ее щеки покраснели.
— Симпатичнее, чем я когда-либо была. — Гамма провела рукой по волосам Саманты. — Жалко, что мама умерла, не увидев тебя.
Гамма редко говорила о своих родителях. Как Саманта поняла, они так и не простили Гамме, что она, поступив в колледж, уехала из дома.
— Бабушка — какой она была?
Гамма улыбнулась: губы неловко растянулись в непривычном для ее мимики движении.
— Похожа на нашу Чарли. Очень умная. Неутомимо радостная. Всегда что-нибудь затевала. Все вокруг ее любили.
Гамма покачала головой. Несмотря на свои ученые степени, она так и не освоила науку нравиться людям.
— Она начала седеть еще до того, как ей исполнилось тридцать. Она объясняла это особо активной работой мозга, но ты, конечно, знаешь, что волосы изначально белые. Они получают меланин из специальных клеток, меланоцитов, которые закачивают пигмент в волосяные фолликулы.
