От его гребаного благородства у нее перехватило дыхание.
— Это ты замечательный человек.
Он коротко саркастично усмехнулся. Чарли уже пробовала делать это: перекрывать свою стервозность, обращаясь с ним как с ребенком, которому нужна медаль за участие.
— Я серьезно, Бен, — сказала она. — Ты умный, с отличным чувством юмора и…
Удивленное выражение на его лице прервало этот поток похвал.
— Ты что, плачешь?
— Черт. — Чарли старалась не плакать ни при ком, кроме Ленор. — Извини. Весь день сегодня плачу, с утра.
Он не шелохнулся.
— То есть со школы?
Чарли поджала губы.
— Еще раньше.
— Ты хотя бы знаешь, кто этот парень?
Ее уже тошнило от этого вопроса.
— Незнакомцы для того и нужны, чтобы они оставались незнакомцами, и в идеале вы больше никогда друг друга не увидите.
— Буду знать. — Он вынул папку и стал ее пролистывать.
Чарли поднялась на колени, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Я раньше никогда такого не делала. Ни разу. Ни намека.
Бен покачал головой.
— Я никогда даже не смотрела на других мужчин, когда была с тобой.
Он положил папку обратно в коробку и вытянул следующую.
— Ты с ним кончила?
— Нет, — соврала она. — Да, но мне пришлось помогать себе рукой, и я почти ничего не почувствовала. Как чихнула.
— Чихнула, — повторил он. — Отлично, теперь каждый раз, когда я буду чихать, буду вспоминать, как ты кончаешь с ебаным Бэтменом.
— Мне было одиноко.
— Одиноко, — отозвался он.
— Что мне еще сказать, Бен? Я хочу кончать с тобой. Я хочу быть с тобой. — Она попыталась взять его за руку, но он убрал ее. — Я что угодно сделаю, лишь бы все исправить. Только скажи.
— Ты знаешь, чего я хочу.
Опять он про семейную терапию.
— Нам не нужна какая-то стремная тетка с лицензией социального работника и уродской стрижкой, которая сообщит, что проблема во мне. Я и так знаю, что проблема во мне. Я пытаюсь ее решить.
— Ты попросила сказать, чего я хочу, и я сказал.
— Какой смысл расковыривать что-то, что произошло тридцать лет назад? — Чарли раздраженно вздохнула. — Я знаю, что меня это злит, Бен. Да, я, блядь, в ярости. Я не пытаюсь это скрыть. Я не притворяюсь, что ничего не было. Если бы я только об этом и говорила, она бы тоже сказала, что со мной что-то не так.
— Ты знаешь, что она не это говорила.
— Господи, Бен, какой в этом смысл? Ты вообще меня еще хочешь?
— Конечно, хочу. — Он посмотрел тревожно, будто желая забрать свои слова назад. — Как ты не понимаешь, что это не имеет значения?
— Имеет. — Она подвинулась ближе. — Я скучаю по тебе, милый. А ты по мне не скучаешь?
Он снова покачал головой.
— Чарли, это ничего не исправит.
— Может, немножко исправит. — Она погладила его по волосам. — Я хочу тебя, Бен.
Он продолжал качать головой, но не оттолкнул ее.
— Я сделаю все, что ты хочешь. — Чарли подвинулась еще ближе. Единственное, чего она еще не пробовала, — это наброситься на него. — Скажи мне, и я это сделаю.
— Перестань, — сказал он, но не остановил ее.
— Я хочу тебя. — Она поцеловала его в шею. Почувствовав реакцию его кожи на поцелуй, она чуть не заплакала. Продолжила целовать его, поднимаясь выше, к уху. — Я хочу чувствовать тебя внутри себя.
Бен глухо выдохнул, когда она стала гладить его по груди. Она целовала его, лизала его.
— Разреши мне взять у тебя в рот.
Бен судорожно вдохнул.
— Можешь взять все, что хочешь, милый. Мой рот. Мои руки. Мою задницу.
— Чак, — хрипло сказал он, — не надо нам…
Она поцеловала его в губы и продолжала целовать, пока он наконец не отозвался на поцелуй. Его губы были как шелк. Когда их языки соприкоснулись, она ощутила прилив удовольствия между ног. Каждый ее нерв словно вспыхнул. Его рука коснулась ее груди. Его член стал твердым, но Чарли потянулась вниз, чтобы сделать его еще тверже.
Бен накрыл ее руки своими. Сначала она подумала, что он ей помогает, но вдруг поняла, что он ее останавливает.
— О господи. — Она отпрянула, спрыгнула с кровати и прижалась к стене, смущенная, униженная и отчаявшаяся. — Прости. Прости меня, пожалуйста.
— Чарли…
— Нет! — Она подняла руки, как регулировщик. — Если ты сейчас что-то скажешь, это будет конец, а я не хочу, чтобы все кончилось, Бен. Я не выдержу. После всего, что…
Чарли замолчала, но ее собственные слова зазвенели в ушах, как сигнал тревоги.
Бен смотрел на нее. Сглотнув, спросил:
— После чего?
Чарли слушала, как в ушах пульсирует кровь. Она почувствовала, будто балансирует на краю пропасти. На телефоне Бена заиграла тема из сериала «Полицейские»: «Bad boys, bad boys, whatchu gonna do…»
[3] — он поставил этот рингтон на номер Управления полиции Пайквилля.
— Это по работе, — сказала она. — Тебе надо ответить.
— Нет. Не надо.
Он задрал подбородок в ожидании.
«Бэд бойз, бэд бойз…»
— Расскажи мне, что случилось сегодня.
— Ты же был там, когда я давала показания.
— Ты побежала навстречу выстрелам. Зачем? О чем ты думала?
— Я побежала не навстречу выстрелам. Я побежала к миссис Пинкман, которая звала на помощь.
— Ты имеешь в виду Хеллер?
— Вот именно такую хрень в стиле Опры я бы услышала от психолога. — Ей приходилось орать, чтобы перекричать его идиотский телефон. — Что я побежала навстречу опасности, потому что тридцать лет назад, когда я была кому-то очень нужна, я убежала прочь.
— И смотри, к чему это привело! — Внезапная вспышка ярости Бена повисла в тишине.
Телефон перестал звонить.
Молчание показалось оглушительным.
— Это еще что, на хрен, значит? — спросила она.
Бен сжал зубы так сильно, что они скрипнули. Он схватил коробку с кровати и швырнул ее обратно в гардеробную.
— О чем ты, Бен? — Чарли всю трясло, будто внутри ее оборвалось какое-то крепление. — Ты хочешь сказать, смотри, к чему это привело тогда, или смотри, к чему это привело сегодня?
