Бон Джови смотрел мимо Шарлотты, в коридор. Она услышала медленные шаги матери. Видимо, Гамма увидела их, когда выходила из ванной. Она поняла, что что-то не так, что Шарлотта на кухне не одна.
— Эй, — чернорубашечник щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание Шарлотты, — где твой ебаный папочка?
Шарлотта покачала головой. Зачем им Расти?
— Есть еще кто в доме? — спросил чернорубашечник.
— Моя сестра в…
Неожиданно Гамма закрыла Шарлотте рот. Впилась пальцами ей в плечо. Она сказала мужчинам:
— У меня в сумочке есть пятьдесят долларов и еще двести в банке в амбаре.
— На хер надо, — отозвался чернорубашечник. — Зови сюда вторую дочь. И не выебывайся.
— Нет. — Бон Джови, казалось, нервничал. — Они должны были быть на тренировке, чувак. Давай просто…
Шарлотту жестко выдернули из рук Гаммы. Чернорубашечник схватил ее за шею, сомкнув пальцы, как тиски. Ее затылок прижался к его груди. Она почувствовала, как его пальцы сжимаются на ее глотке, вытягивая ее, словно дверную ручку.
— Зови ее, сука, — приказал он Гамме.
— Са… — Гамма была так напугана, что с трудом смогла повысить голос. — Саманта?
Они слушали. Они ждали.
— Заканчивай, чувак. Его здесь нет, — сказал Бон Джови. — Давай сделаем, как она сказала, заберем деньги и уйдем.
— Че ты зассал как девочка, соберись, на хер.
Чернорубашечник крепче сжал горло Шарлотты. Стало нестерпимо больно. Она не могла дышать. Встала на цыпочки. Вцепилась ему в запястье, но он был гораздо сильнее.
— Зови ее сюда, — повторил он, — иначе я…
— Саманта! — голос Гаммы звучал напряженно. — Пожалуйста, удостоверься, что вентиль смесителя закрыт, и быстро иди на кухню.
Бон Джови отошел от проема, ведущего в коридор, чтобы Саманта его не увидела. Он сказал чернорубашечнику:
— Ну все, чувак. Она сделала, что ты сказал. Отпусти ее.
Чернорубашечник медленно ослабил хватку. Шарлотта жадно глотнула воздух. Попыталась шагнуть к матери, но он удержал ее. Ладонью прижал к себе.
— Вам не обязательно это делать, — Гамма говорила с Бон Джови. — Мы вас не знаем. Мы не знаем, как вас зовут. Вы можете уйти прямо сейчас, и мы никому не скажем.
— Заткнись, твою мать. — Чернорубашечник дернулся вперед, потом назад. — Я не идиот, чтобы кому-то из вас верить.
— Вы не… — Гамма закашлялась, прикрывая рот ладонью. — Пожалуйста. Отпустите моих дочерей, и я… — Она снова закашлялась. — Можете отвезти меня в банк. Заберите машину. Я отдам вам все до последнего пенни.
— Я и так, блядь, возьму, че захочу.
Рука чернорубашечника скользнула вниз по груди Шарлотты. Он надавил ей на живот и потерся о нее сзади. Она почувствовала, как сзади в нее уперся его половой орган. Ее вдруг затошнило. Нестерпимо хотелось писать. Лицо вспыхнуло.
— Прекрати. — Бон Джови схватил Шарлотту за локоть. Потянул, потом потянул сильнее и наконец выдернул ее из объятий чернорубашечника.
— Малышка, — Гамма обхватила Шарлотту, крепко обняла за плечи, принялась целовать голову и уши. Шепнула: — Беги, если…
Вдруг Гамма отпустила Шарлотту, чуть ли не оттолкнув ее. Сделала два шага назад и уперлась в столешницу. Руки ее были подняты вверх. Чернорубашечник целился дробовиком ей в грудь.
— Пожалуйста. — Губы Гаммы дрожали. — Пожалуйста. Умоляю вас. — Она говорила тихо, словно в комнате были только она и чернорубашечник. — Делайте со мной все что хотите, только не делайте больно девочке.
— Не волнуйся. — Чернорубашечник тоже перешел на шепот. — Это больно только первые пару десятков раз.
Шарлотту затрясло.
Она поняла, что он имеет в виду. Его жуткий взгляд. Его подвижный язык между влажных губ. Его штуковина, которая уперлась ей в спину.
У нее подкосились колени.
Она упала на стул. Лицо ее покрылось потом. По спине тоже тек пот. Она посмотрела на свои ладони, но с ними было что-то не то. Кости внутри них дрожали, будто в грудь ей воткнули камертон.
— Все хорошо, — сказала Гамма.
— Ниче хорошего, — возразил чернорубашечник.
Теперь они говорили не друг с другом. В дверном проеме стояла Саманта, замерев, как испуганный кролик.
Чернорубашечник спросил:
— Есть еще кто в доме?
Гамма покрутила головой.
— Никого.
— Не ври мне, сука.
Шарлотта перестала различать звуки. Она слышала имя своего отца, видела сердитый взгляд Гаммы.
Расти. Они ищут Расти.
Шарлотта начала раскачиваться вперед-назад, не в состоянии остановиться, инстинктивно пытаясь успокоиться. Это не кино. В доме двое мужчин. У них оружие. Они пришли не за деньгами. Они пришли за Расти, но теперь, когда Расти здесь не оказалось, чернорубашечник решил, что ему нужно кое-что другое. Шарлотта знала, что это. Она читала о таком в книжке Ленор. А Гамма сейчас здесь только потому, что Шарлотта ее позвала, и Саманта здесь только потому, что Шарлотта сказала этим мужчинам, что ее сестра в доме.
— Простите, — прошептала Шарлотта. Она не могла больше сдерживать мочевой пузырь. Почувствовала, как теплая жидкость стекает по ногам. Она закрыла глаза. Качалась взад-вперед. — Простите-простите-простите.
Саманта сжала руку сестры так, что ее косточки сдвинулись со своих мест.
Шарлотта почувствовала, что ее сейчас вырвет. Желудок сжимался, ее крутило, будто на лодке посреди шторма. Она зажмурилась. Начала думать о беге. Как подошвы кроссовок ударяются о землю. Как горят мышцы ног. Как горят легкие. Рядом бежала Саманта, и ее убранные в хвост волосы хлестали по ветру: она улыбалась и говорила Шарлотте, что делать.
«Дыши. Медленно и уверенно. Подожди, и боль пройдет».
— Заткнись, на хер, я сказал! — крикнул чернорубашечник.
Шарлотта подняла голову, но двигалась она будто в густом масле.
Что-то взорвалось, потом ее лицо и шею обдало горячей жидкостью с такой силой, что она упала на Саманту. Шарлотта начала визжать, еще не поняв, что произошло.
Кровь была повсюду, словно ею полили из шланга. Теплая и вязкая, она покрыла ее лицо, руки и все тело.
— Да заткнись ты! — Чернорубашечник влепил Шарлотте пощечину.
Саманта схватила ее. Она рыдала, тряслась, визжала.
— Гамма, — шепнула Саманта.
Чарли прижалась к сестре. Она повернула голову. Заставила себя посмотреть на мать, потому что решила навсегда запомнить, что сделали эти ублюдки.
Ярко-белая кость. Клочья сердца и легких. Жилы, артерии и вены, и жизнь, вытекшая из ее зияющих ран.
