— Да, конечно, — отозвался Лоренс. — Но я хочу кое о чем тебя спросить… Надеюсь, я не слишком лезу не в свое дело…
Сэм напряглась, готовясь говорить об Антоне, потому что даже год спустя ей продолжали задавать вопросы.
— Та стрельба в школе, — Лоренс замялся.
Сэм стало стыдно, что она совсем забыла о ней.
— Тебе неудобно сейчас говорить?
— Нет, нет. Это ужасно, конечно… Но я видел по телевизору мужчину… Адвокат подозреваемой, его зовут Рассел Куинн.
Сэм сжала трубку с такой силой, что пальцы задрожали. Она как-то об этом не подумала, но вообще для Расти нет ничего более естественного, чем вызваться защищать того, кто убил двух человек в школьной стрельбе.
— Я знаю, что ты из Джорджии, поэтому подумал, может, вы родственники, — сказал Лоренс и добавил: — Похоже, он суперпрогрессивный адвокат.
Сэм не знала, что сказать. Наконец она выдавила:
— Это распространенная фамилия.
— В самом деле? — Лоренс был всегда рад узнать что-то новое о городе, в который переехал.
— Да. Куинны жили в тех местах еще до Гражданской войны. — Сэм покачала головой, потому что можно было придумать нечто более правдоподобное. Но сейчас оставалось только перевести тему. — В общем, юристы «Ю-Икс-Эйч» говорят, что «Ниппону» предстоит переполох в угловых кабинетах.
Лоренс, немного поколебавшись, перешел к обсуждению рабочих вопросов. Сэм слушала его пересказ кулуарных новостей, но ее внимание переключилось на экран компьютера.
Она открыла сайт «Нью-Йорк таймс». Люси Александер. Стрельба произошла в Пайквилльской средней школе.
Той, которую окончила Сэм.
Она всмотрелась в лицо девочки, ища знакомую форму глаз, изгиб губ, которые могли напомнить Питера Александера, но сходства не нашла. И все-таки Пайквилль — крошечный город. Очень вероятно, что девочка — родственница бывшего парня Сэм.
Она просмотрела статью в поисках подробностей стрельбы. Восемнадцатилетняя девушка принесла в школу оружие. Она открыла огонь прямо перед первым звонком. Пистолет у нее вырвал безымянный учитель, бывший морпех с кучей наград, который теперь преподает подросткам историю.
Сэм прокрутила вниз до следующей фотографии — второго погибшего.
Дуглас Пинкман.
Телефон выскользнул из рук Сэм. Ей пришлось поднимать его с пола.
— Прости, — сказала она Лоренсу слегка дрожащим голосом, — мы можем вернуться к этому вопросу завтра?
Сэм едва расслышала, как он согласился. Она видела перед собой только фотографию.
Когда она училась в школе, Дуглас Пинкман тренировал и футбольную, и беговую команды. Он стал для Сэм первым авторитетом, человеком, который верил, что если она будет упорно тренироваться, усердно работать над собой, то сможет выиграть стипендию в любом университете по своему выбору. Сэм знала, что благодаря своему интеллекту может получить и это, и даже больше, но ее заинтересовала перспектива заставить свое тело работать так же эффективно, как и ум. Кроме того, она действительно любила бег. Свежий воздух. Пот. Выброс эндорфинов. Уединение.
А теперь при плохом самочувствии Сэм была вынуждена ходить с тростью, а мистера Пинкмана расстреляли около его кабинета.
Она прокрутила статью дальше. Два выстрела в грудь разрывными пулями. Смерть Пинкмана, по сообщению анонимных источников, была мгновенной.
Сэм открыла «Хаффингтон пост», зная, что они уделят этому событию больше внимания, чем «Таймс». Вся их первая страница была посвящена этой истории. Баннер вверху: «ТРАГЕДИЯ В СЕВЕРНОЙ ДЖОРДЖИИ». Рядом фотографии Люси Александер и Дугласа Пинкмана.
Сэм просмотрела ссылки:
«ГЕРОЙ-МОРПЕХ ПРЕДПОЧЕЛ ОСТАТЬСЯ АНОНИМНЫМ».
«АДВОКАТ ПОДОЗРЕВАЕМОЙ СДЕЛАЛ ЗАЯВЛЕНИЕ, ЧТО И КОГДА ПРОИЗОШЛО: ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ».
«СУПРУГА ПИНКМАНА ВИДЕЛА, КАК УМИРАЕТ МУЖ».
На адвоката подозреваемой Сэм смотреть не хотела. Она нажала на последнюю ссылку.
Открыла рот от удивления.
Мистер Пинкман женился на Юдифи Хеллер.
Какая странная штука — жизнь.
Сэм никогда не встречала мисс Хеллер лично, но, конечно, знала, кто это. После того как Дэниэл Кулпеппер выстрелил в Сэм, после того как Захария пытался изнасиловать Чарли, но не успел, Чарли побежала на ферму Хеллеров звать на помощь. Пока они общались с мисс Хеллер, ее пожилой отец сидел на крыльце, вооруженный до зубов, на случай если кто-то из Кулпепперов появится раньше, чем полиция.
По понятным причинам, Сэм узнала эти подробности сильно позже. В первый месяц лечения она вообще не могла восстановить последовательность событий. Она до сих пор смутно помнила, как Чарли сидела на краешке ее больничной кровати, снова и снова рассказывая, как они выжили: кратковременная память Сэм представляла собой решето. Глаза ее все еще были завязаны. Она была слепа и беспомощна. Она брала Чарли за руку, не сразу узнавая ее голос, и все время задавала одни и те же вопросы.
«Где я? Что случилось? А где Гамма?»
Каждый раз — десятки, а может, и сотни раз — Чарли отвечала: «Ты в больнице. Тебя ранили в голову. Гамма убита».
Потом Сэм засыпала или проходило несколько минут, и она снова касалась Чарли, и снова спрашивала: «Где я? Что случилось? А где Гамма?»
«Гамма умерла. Ты жива. Все будет хорошо».
Сэм много лет не задумывалась, какие эмоциональные последствия для тринадцатилетней Чарли могло иметь то, что ей приходилось пересказывать эту историю опять и опять. Она знала, что через какое-то время Чарли перестала плакать. Эмоции ослабли или по крайней мере стали не так очевидны. Чарли не выказывала нежелания говорить о произошедшем, но начала делать это отстраненно. Не так, будто все случилось с кем-то другим, но будто хотела показать, что эта катастрофа больше не имеет над ней власти.
Это было особенно заметно по протоколам судебных заседаний. На протяжении жизни Сэм несколько раз просматривала этот документ на тысячу двести пятьдесят восемь страниц в качестве упражнения для памяти. Со мной произошло это, потом это, потом это, и так я сумела выжить.
Показания Чарли на прокурорском допросе были сдержанными, похожими на репортаж. С Гаммой произошло это. С Сэм произошло это. Захария Кулпеппер пытался сделать это. Когда мисс Хеллер открыла дверь, она сказала это.
К счастью, свидетельства Юдифи Хеллер добавляли красок в сухие строчки показаний Чарли. На суде она рассказала, какой шок испытала, увидев на своем крыльце испуганную девочку, всю в крови. Чарли сначала так трясло, что она не могла говорить. Когда она наконец вошла и смогла сложить звуки в слова, она вдруг попросила миску мороженого.
Мисс Хеллер не знала, что еще делать, поэтому, пока ее отец звонил в полицию, она выполнила просьбу. Она также не знала, что от мороженого Чарли станет плохо. Чарли съела две миски и побежала в туалет. И только через закрытую дверь Чарли сказала мисс Хеллер, что ее мама и сестра убиты.
