Густые черные волосы Расти почти полностью поседели. Лицо имело текстуру, если не цвет, вяленой говядины. Он, как и раньше, выглядел отощавшим, словно только что выбрался из джунглей. Впалые щеки. Круги под глазами. На фотографиях Расти всегда получался хуже, чем в реальности. В жизни он был вечно в движении, ерзал и жестикулировал, как волшебник страны Оз, так что за этой завесой не был виден слабый старик.
Сэм задумалась, по-прежнему ли он с Ленор. Даже подростком Сэм понимала, почему Гамма так недолюбливает эту женщину, с которой Расти проводил большую часть своего времени. Поступил ли он, как предполагает стереотип, — женился ли на секретарше после предписываемого приличиями траура? Когда Гамму убили, Ленор была молодой женщиной. Ждет ли Сэм встреча с единокровной сестрой или братом в больнице?
Сэм бросила телефон обратно в сумочку.
— О,кей, — сказал Станислав, — осталась миля, по навигатору. — Он показал на свой айпад. — Говорите, два часа и едем назад?
— Примерно так, — ответила Сэм. — Может, меньше.
— Я возьму обед в ресторане. Больничные кафе, плохая еда. — Он дал ей свою визитку. — Напишите мне сообщение. Пять минут, я у входа.
Сэм хотелось попросить его подождать в машине с включенным двигателем и колесами, повернутыми в сторону Атланты, но она ответила:
— Хорошо.
Станислав включил поворотник. Основанием ладони провел по рулю, плавно поворачивая на извилистую дорожку к больнице.
У Сэм свело живот.
Больница округа Дикерсон оказалась сильно больше, чем она помнила, а может быть, за последние без малого тридцать лет она действительно расширилась. До того, как в их жизни появились Кулпепперы, семья Куинн только один раз была здесь в отделении неотложной помощи. Чарли тогда сломала руку, упав с дерева. Произошло это по типичной для Чарли причине: она пыталась спасти кота. Сэм до сих пор помнила, как Гамма читала лекцию в машине, перекрикивая вопли Чарли, пока они ехали в больницу: не о том, какая это глупость — спасать существо, каждый нерв и мускул которого приспособлены природой для спуска с дерева без посторонней помощи, но об анатомии человека.
«Кость, которая идет от плечевого сустава к локтю, называется „плечевая кость“.
Мы называем эту часть „плечо“ или просто „верхняя часть руки“. Плечевая кость соединяется с двумя костями в локтевом суставе: лучевой костью и локтевой костью, которые вместе образуют предплечье».
Ни один из этих фактов не способен был унять крики Чарли. В кои-то веки Сэм не могла сказать, что сестра слишком бурно реагирует. Ее сломанная плечевая кость, или «верхняя часть руки», как сказала Гамма, торчала из разодранной кожи, словно акулий плавник.
Водитель загнал «Мерседес» под широкий бетонный козырек у главного входа. Станислав был крупным мужчиной. Когда он вылез из-за руля, машина качнулась. Он обошел машину сзади и открыл дверь Сэм. Ей пришлось поднять правую ногу руками, чтобы выйти. Сегодня она решила взять трость, потому что здесь и так все знают, что с ней произошло.
— Пишите мне, пять минут, я здесь, — сказал Станислав и вернулся в машину.
Сэм смотрела, как он удаляется, чувствуя странный спазм в горле. Ей пришлось напомнить себе, что в сумочке лежит его визитка, что можно попросить его вернуться, что у нее есть безлимитная кредитка, бизнес-джет в распоряжении и возможность сбежать в любой момент.
И все равно ей казалось, что по мере того, как автомобиль отъезжает, на ней затягивается смирительная рубашка.
Сэм повернулась. Посмотрела на больницу. Рядом со входом на лавке сидели два журналиста с пресс-картами на шее и камерами у ног. Они подняли глаза на входящую в здание Сэм и вернулись обратно к экранам телефонов.
Она огляделась в поисках Бена, в глубине души надеясь, что он ждет ее где-то здесь. Но увидела только слоняющихся по лобби пациентов и посетителей. Сэм заметила стойку информации, но предпочла ориентироваться по цветным стрелкам на полу, в которых хорошо разбиралась. Она пошла по зеленой линии к лифтам. Провела пальцем по списку отделений и нашла пункт «Реанимация взрослых пациентов».
Сэм поднималась в лифте в одиночестве. Ей казалось, что она всю жизнь только и делает, что ездит вверх-вниз на лифте, пока все остальные ходят по лестнице. На каждом этаже панель управления издавала «дзиньк». В кабине было чисто, но смутно пахло болезнью.
Она смотрела прямо перед собой, стараясь не считать этажи. Металл на внутренней части дверей был матовым, чтобы не были заметны отпечатки пальцев, но она видела свои искаженные очертания: отстраненный вид, цепкие голубые глаза, короткие светлые волосы, кожа бумажной белизны и острый язык, который тоже можно сравнить с бумагой, ведь он порой наносил крошечные порезы в самых болезненных местах. Даже в размытом отражении Сэм различала неодобрительный изгиб своих тонких губ. Перед ней стояла сердитая грустная женщина, которая никогда не покидала Пайквилль.
Двери лифта открылись.
Черная линия на полу, похожая на линию на дне бассейна, вела к закрытым дверям реанимации.
К Расти. К сестре.
К мужу сестры. К неизвестности.
Ноги ее горели, будто их жалила тысяча ос, когда Сэм шла по длинному безлюдному коридору. Тяжелый стук сердца и удары ботинок по больничной плитке слились в едином барабанном ритме. Пот приклеил волосы к затылку. Тонкие лодыжки и запястья, казалось, вот-вот треснут от напряжения.
Сэм продолжила идти, глотая стерильный воздух, превозмогая боль.
Автоматические двери раздвинулись еще до того, как она к ним подошла.
В середине прохода стояла женщина. Высокая, спортивная, с длинными темными волосами и голубыми глазами. Нос выглядел так, будто его недавно сломали. Под каждым глазом — по синяку.
Сэм заставила себя идти быстрее. Жилы в ногах взвыли. Осы теперь впивались в легкие. Трость норовила выскользнуть из потной ладони.
Она сильно нервничает. Почему она нервничает?
— Ты похожа на маму, — сказала Чарли.
— Правда? — голос Сэм дрожал.
— Только у нее волосы были черные.
— Потому что она ходила в салон красоты. — Сэм провела рукой по волосам. Наткнулась пальцами на борозду, оставшуюся от пули. — Ученые из Университетского колледжа Лондона проводили исследование в Латинской Америке и обнаружили ген, отвечающий за седые волосы, IRF4.
— Потрясающе.
Чарли держала руки скрещенными на груди. Что им делать — обняться? Пожать друг другу руки? Продолжать стоять и таращиться друг на друга, пока у Сэм нога не отвалится?
— Что у тебя с лицом? — спросила Сэм.
— А что с ним?
Сэм ждала, что Чарли как-то объяснит синяки под глазами и сломанный нос, но сестра, как всегда, не собиралась оправдываться.
— Сэм? — Бен нарушил неловкое молчание.
