Чарли покачала головой. Помедлила с ответом. Поковыряла ниточку на джинсах. Со свистом выдохнула своим сломанным носом.
— Вчера ночью Мелисса спросила, хочу ли я, чтобы она принимала экстренные меры. Фактически это означает: «Дать ему умереть? Или не дать? Ответь прямо сейчас». Я запаниковала, но не от испуга или нерешительности, а потому что подумала, что не имею права самостоятельно принимать такое решение. — Она подняла глаза на Сэм. — Когда у него были сердечные приступы, мне казалось, что я должна бороться. Я знаю, что он сам этого добился своим курением и выпивкой, но в той ситуации я чувствовала, что это внутренняя борьба, что-то природное, и я должна помочь ему победить.
Сэм проходила через это с Антоном.
— Кажется, я понимаю, о чем ты.
Чарли недоверчиво улыбнулась.
— Я думаю, если снова придется принимать решение об отключении аппаратуры, я закрою тебя с ним в палате, и ты просто забьешь его своей сумочкой.
Тут Сэм нечем было гордиться.
— Раньше я хотя бы оправдывала себя тем, что, несмотря на свой характер, ни разу никого не ударила.
— Да ладно, это же папа. Я его все время поколачиваю. Потерпит.
— Я серьезно.
— Ты и меня один раз чуть не побила. — Чарли повысила голос, словно заглушая плохие воспоминания.
Она имела в виду тот последний раз, когда они виделись. Сэм помнила испуганные глаза Бена, которому пришлось буквально собой отгородить их друг от друга.
— Прости меня, — сказала она. — Я была вне себя. Я могла бы тебя ударить, если бы ты не ушла. Допускаю, что такое и правда могло бы произойти, и очень об этом жалею.
— Я знаю, что ты жалеешь, — ответила Чарли без всякой язвительности, и от этого Сэм почему-то было только больнее.
— Я теперь не такая. Знаю, в это трудно поверить, учитывая, как я только что повела себя, но, когда я приезжаю сюда, во мне просыпается какая-то злоба.
— Значит, тебе надо вернуться в Нью-Йорк.
Сэм понимала, что сестра права, но сейчас, именно сейчас, в это короткое мгновение наедине с Чарли, она не хотела уходить.
Она сделала глоток чая. Вода совсем остыла. Она вылила ее на траву за скамейкой.
— Расскажи, зачем ты приходила в школу вчера утром, когда там началась стрельба.
Чарли сжала губы.
— Ты остаешься или уезжаешь?
— Твой ответ не может от этого зависеть. Правда есть правда.
— В этом деле нет сторон. Есть только добро и зло.
— Какая изящная логика.
— Да.
— Так ты мне расскажешь, почему у тебя лицо в синяках?
— Расскажу ли я? — Чарли поставила вопрос так, будто это был философский диспут.
Она снова скрестила руки. Оглянулась на деревья. Сжала зубы. Сэм видела, как на ее шее натянулись жилы. В Чарли сквозила такая невыносимая грусть, что Сэм хотелось пересесть к ней на скамейку и обнимать сестру, пока она не расскажет, что случилось.
Но Чарли, скорее всего, оттолкнула бы ее.
Сэм повторила свой вопрос:
— Что ты делала в школе вчера утром?
Детей у нее нет. Ей незачем было туда приходить, особенно до восьми утра.
— Чарли?
Чарли пожала одним плечом.
— Большая часть моих судебных процессов идет по делам несовершеннолетних. Я ходила в среднюю школу за рекомендательным письмом от одного из учителей.
Это было очень похоже на то, что Чарли действительно сделала бы для своего подзащитного, но в ее тоне слышалась фальшь.
— Мы были в его классе, когда раздались выстрелы, — продолжила Чарли, — а потом услышали, как какая-то женщина зовет на помощь, и я побежала к ней.
— Кто была эта женщина?
— Не поверишь, мисс Хеллер. Когда я прибежала туда, она была рядом с девочкой. Мы смотрели, как она умирала. Люси Александер. Я держала ее руку. Она была холодной. Не когда я прибежала, а когда она умерла. Ты знаешь, как быстро они остывают.
Сэм знала.
— Ну вот. — Чарли набрала в легкие воздуха и на мгновение задержала дыхание. — Гек забрал у Келли пистолет — это был револьвер. Он уговорил ее отдать ему оружие.
У Сэм вдруг волосы на затылке встали дыбом.
— Какой Гек?
— Мистер Гекльби. Тот учитель, с которым я встречалась. Для одного из подзащитных. А еще он раньше был учителем у Келли…
— Мейсон Гекльби?
— Я только фамилию запомнила. А что?
Сэм затрясло.
— Как он выглядит?
Чарли непонимающе мотнула головой.
— А какая разница?
— Примерно твоего роста, светло-коричневые волосы, чуть старше меня, вырос в Пайквилле? — По реакции сестры Сэм поняла, что все именно так. — Ох, Чарли. Держись от него подальше. Ты что, не знала?
— Не знала чего?
— Сестру Мейсона звали Мери-Линн Гекльби. Ее изнасиловал тот парень — как его звали? — Сэм напрягла память. — Какой-то Митчелл из Бридж Гэпа. Кевин Митчелл, что ли?
Чарли продолжала качать головой.
— Почему все это знают, кроме меня?
— Он ее изнасиловал, а потом она повесилась в амбаре, а наш отец помог ему избежать наказания.
Чарли внезапно озарило.
— Он сказал мне позвонить отцу. Гек, Мейсон или как его там. Когда Келли арестовали, полицейские вели себя… ну, как полицейские. А Гек сказал мне позвонить папе, чтобы он взял Келли под защиту.
— Видимо, Мейсон Гекльби знает, какими делами занимается Расти.
Чарли явно была потрясена.
— Я совсем забыла об этом деле. Его сестра училась в колледже.
— Да, и приехала домой на летние каникулы. Она ездила в Бридж Гэп в кино с друзьями. Пошла в туалет, и Кевин Митчелл на нее напал.
Чарли опустила глаза.
— Я видела фотографии в папиных документах.
Сэм тоже их видела.
— Мейсон тебя узнал? В тот момент, когда ты попросила его помочь со своим несовершеннолетним подзащитным?
— Мы особо не разговаривали. — Она снова пожала одним плечом. — Столько всего произошло. Все случилось очень быстро.
— Ужасно, что тебе пришлось это увидеть. Та девочка. Да еще и рядом с мисс Хеллер — представляю, какие у тебя были воспоминания.
Чарли продолжала смотреть на свои ладони, потирая пальцы.
— Было тяжело.
— Хорошо, что Бен тебя поддерживает. — Сэм ждала, что она скажет что-то про Бена и станет понятно, откуда взялась неловкость между ним и Чарли.
