Миссис Пинкман появилась в коридоре после того, как Люси ранили в шею. Сэм подумала, что между тем, как девочка упала на спину, и тем, как Юдифь Пинкман оказалась в конце коридора, прошло меньше трех секунд.
Пять выстрелов. Один в стену. Три в Дугласа Пинкмана.
Один в Люси.
Если в револьвере было шесть патронов, почему Келли не выпустила последний в Юдифь Пинкман?
— Я думаю, она была беременна. — Чарли стояла в дверях с сэндвичем на тарелке в одной руке и бутылкой колы в другой.
Сэм перевернула свои записи. Постаралась ничем не выдать своей реакции на слова Чарли.
— Что?
— Тогда, в средней школе, когда ее поливали дерьмом. Я думаю, что Келли была беременна.
Сэм на секунду почувствовала облегчение, но тут же поняла, о чем говорит сестра.
— Почему ты так думаешь?
— Поняла из «Фейсбука». Я зафрендила одну девушку из ее школы.
— Чарли.
— У меня есть фейковый аккаунт. — Чарли поставила тарелку перед Сэм. — Эта девушка, Минди Зовада, — одна из тех сучек, что писали гадости в альбоме. Я ей немножко помогла: мол, я слышала, Келли в средней школе была шалавой. Через две секунды она уже сообщила мне, что Келли сделала аборт в тринадцать лет. Или, как Минди написала, «оборт».
Сэм подперла голову рукой. Эта информация представляет Келли Уилсон в новом свете. Если девушка прежде уже была беременна, то, конечно, сейчас она узнала все симптомы. Почему тогда она не сказала Сэм? Строит из себя дурочку, чтобы завоевать расположение? Можно ли ей вообще хоть в чем-то верить?
— Эй, — сказала Чарли. — Я рассказываю тебе страшную тайну Келли Уилсон, и все, чем ты можешь ответить, это пустой взгляд в никуда?
— Извини. — Сэм выпрямилась в кресле. — Ты смотрела видео?
Чарли не ответила, но оказалось, что она в курсе проблемы со звуком.
— Я сомневаюсь в гипотезе с мобильным телефоном. Запись, вероятно, сделана на какое-то другое устройство. Существуют инструкции на случай стрельбы в школе. Учителя тренируют порядок действий каждый год. Все должны были быть в своих классах за закрытыми дверями. Если кто-то звонил девять-один-один, разговор в коридоре не записался бы.
— Юдифь Пинкман действовала не по инструкции, — заметила Сэм. — Она выбежала в коридор после того, как ранили Люси. — Сэм перевернула блокнот и, держа его так, чтобы не видела Чарли, записала это наблюдение. — Она побежала не к своему мужу. Она побежала сразу к Люси.
— Было понятно, что он мертв. — Чарли показала на свою щеку. Выстрел почти полностью снес челюсть Дугласа Пинкмана. В его глазнице зияла дыра от пули.
— Ты считаешь, Коин соврал, заставив нас поверить, что у него есть аудиозапись, на которой Келли спрашивает про «малыша»? — спросила Сэм.
— Он врун, и я считаю, что вруны врут всегда. — Чарли, казалось, задумалась над этим. — Коину мог сказать об этом один из копов. Тот, что стоял рядом с Келли, когда она сказала то, что она сказала. На него это заметно подействовало. Он разозлился еще сильнее, а он уже был злой как черт.
Сэм закончила записывать.
— Получается логично.
— Что насчет орудия убийства? — спросила Чарли.
— А что насчет него?
Чарли прислонилась к какой-то куче мусора в форме кресла. Она дергала за ниточку на своих джинсах — за ту же самую, что сегодня утром.
Сэм откусила сэндвич. Посмотрела в грязное окно. Этот утомительный день тянется так долго, а солнце только начало садиться.
Сэм кивнула на колу.
— Можно мне немножко?
Чарли открутила крышку. Поставила бутылку на перевернутый блокнот Сэм.
— Ты будешь говорить папе про Гека и пистолет?
— А почему тебя это интересует?
Чарли полупожала плечами в своей манере.
— Что происходит у вас с Беном?
— Не установлено.
Сэм запила арахисовое масло хорошим глотком колы. Сейчас надо бы рассказать Чарли про Антона. Объяснить, что она знает, как устроен брак, понимает, как может копиться недовольство. Нужно сказать Чарли, что все это неважно. Что если любишь кого-то, надо приложить все усилия, чтобы сохранить ваши отношения, потому что человек, которого ты обожаешь больше всех на свете, может сегодня пожаловаться на больное горло, а завтра умереть.
Но вместо этого она сказала сестре:
— Ты должна наладить отношения с Беном.
— Интересно, как часто ты вообще открывала бы рот, если бы тебе пришлось исключить слова «ты должна» из своего лексикона.
Сэм слишком устала, чтобы участвовать в этом заведомо проигранном споре. Она откусила еще кусок сэндвича. Принялась медленно его пережевывать.
— Я искала фотографию Гаммы.
— Она у него в кабинете дома.
Тогда вопросов больше нет. В фермерский дом Сэм точно не поедет.
— Смотри, что тут есть. — Чарли тремя пальцами вытащила книгу в мягкой обложке из-под коробки с папками, не уронив ни одной бумажки, будто в «Дженге».
Протянула книжку Сэм.
Сэм вслух прочла название:
— «Прогнозирование погоды численными методами».
Книга была старинной, но хорошо сохранилась. Сэм пролистала страницы. Некоторые абзацы были обведены карандашом. Текст представлял собой то, что обещало название: инструкции по составлению прогноза погоды на основе особого алгоритма, учитывающего атмосферное давление, температуру и влажность.
— Чьи это расчеты?
— Мне было тринадцать, — сказала Чарли.
— Ты не была дурой. — Сэм исправила одно из уравнений. — По крайней мере, я тебя такой не считала.
— Это книжка Гаммы.
Сэм убрала ручку.
— Она заказала ее перед смертью. А доставили ее месяц спустя. За фермой есть старая метеовышка.
— Да что ты говоришь?
Сэм чуть не утонула в ручье под этой вышкой, потому что у нее не было сил поднять голову из воды.
— Ну, в общем, — продолжила Чарли, — мы с Расти собирались починить приборы на метеовышке, чтобы устроить Гамме сюрприз. Мы думали, что наблюдение за погодой ее порадует. В НАИОА это называется «ученые-любители». По всей стране их тысячи, но теперь отчеты отправляют компьютеры. Я думаю, эта книга — свидетельство того, что она была на шаг впереди нас. Как всегда.
Сэм просмотрела таблицы и мудреные алгоритмы.
— Ты знаешь, что это нереально с точки зрения физики? В атмосфере существует тонкий динамический баланс полей массы и движения.
— Да, Саманта, это все знают. — Чарли пояснила: — Мы делали вычисления вместе с папой. Каждое утро собирали данные с погодных датчиков, потом вставляли их в алгоритм и предсказывали погоду на следующий день. Вернее, пытались. Так мы чувствовали какую-то близость с ней.
