К 2017 году самыми успешными и революционными кинокомпаниями стали те, которые снимали фильмы по нетрадиционным причинам. Amazon и Netflix переворачивали нижние ярусы кинобизнеса, начиная с малобюджетных инди-картин и заканчивая «звездными машинами» стоимостью $100 миллионов, чтобы продавать обувь, садовые шланги и подписки на видеосервис. Apple, похоже, скоро пойдет по их стопам и начнет делать фильмы, чтобы продавать побольше Apple TV и iPad.
У самых крупных и успешных студий тоже всегда были скрытые мотивы. Да, Disney получала рекордные прибыли от фильмов под брендами Marvel, Pixar, «Звездных войн» и игровых ремейков анимационной классики. В конечном счете ее киностудия существовала, чтобы запускать и поддерживать франшизы, которые повышали продажи игрушек и футболок и привлекали туристов в тематические парки. Universal была второй наиболее успешной студией 2010-х годов, но ее материнская компания, Comcast, делала фильмы в первую очередь для того, чтобы обеспечить своим кабельным каналам качественный контент.
Warner Bros., студия, которая последовательно выпускала больше всех фильмов в Голливуде, была готова присоединиться к этой группе в 2017 году. Гигант беспроводной связи AT&T согласился купить ее материнскую компанию Time Warner за $85 миллиардов, и расположенная к бизнесу администрация Трампа, похоже, подтвердила эту сделку. Руководителей Warner это обрадовало. Наконец-то они не обязаны, как Sony, жить и умирать за счет годовой прибыли от своих фильмов. Теперь их основная цель будет заключаться в создании картин, которые заставят людей платить за поглощение контента на телефонах и планшетах.
При этом их фирменные франшизы сохранят свои позиции. Ведь какая лучшая причина может быть у страстных поклонников подписаться на AT&T, чем получить весь пакет фильмов про супергероев DC, волшебников из мира Гарри Поттера и анимации по мотивам LEGO?
Хорошей эта новость была не только для сотрудников студии, но еще и для людей, которым нужен более разнообразный выбор фильмов. Инди-фильмы сами по себе – ужасный бизнес, как правильно заметил Боб Айгер, но, возможно, в них будет больше экономического смысла, если они подтолкнут людей подписаться на определенную интернет- или кабельную компанию. То, что Universal сохранила свое инди-подразделение Focus Features, несмотря на годы провалов и угрозу Amazon и Netflix, – не простое стечение обстоятельств. Топ-менеджеры Comcast настаивали, чтобы студия продолжала работать и артхаусные фильмы всегда были доступны для проката и трансляции на кабельных каналах.
Однако что бы они ни снимали, «Форсаж 27» или «Лунный свет», совершенно очевидно одно: компании вроде Comcast, AT&T и Disney рассматривают кино как средство достижения цели, а не как эпицентр массовой культуры, частью которого они являются. Если 2010-е годы были пиком эпохи франшиз, то 2020-е начинают казаться эпохой, в которой фильмы станут просто очередным типом контента – ни больше и ни меньше.
Лучше всего это прояснили долгие и жаркие споры 2017 года о том, как долго фильмы должны идти исключительно на больших экранах, прежде чем их можно будет посмотреть дома. Крупные сети кинотеатров вроде AMC и Regal уже давно настаивали на том, чтобы у людей не было выбора, кроме как смотреть фильм в кинозале, и студии покорно, хотя и неохотно, соглашались. Но когда рычаги давления в кинобизнесе сместились от кинотеатров в сторону студий с их мегафраншизами, на которые приходилась большая часть кассовых сборов, разговор пошел по другому руслу. Главы студий стали утверждать, что девяностодневное окно – пережиток прошлого, а миллениалы привыкли получать желаемое ровно в ту секунду, когда они этого хотят, и на устройстве по своему выбору. К тому же компании типа Netflix уже предлагают фильмы онлайн в день их выхода в кинотеатрах.
Конечно, у владельцев кинотеатров были очевидные мотивы, чтобы противостоять этому новшеству. В ужас пришли и некоторые режиссеры, которые поклоняются киноэкрану и считают, что фильм – это нечто большее, чем просто очередной тип контента, который выходит в широкий прокат, прежде чем попасть на iPad. «Единственная “платформа”, которая меня интересует, – презрительно сказал Кристофер Нолан на голливудской конвенции, изобразив в воздухе кавычки, – это кинотеатры».
План по внедрению «премиального видео по запросу» состоял в том, чтобы предлагать фильмы где-то между двумя и шестью неделями после их дебюта в кинотеатрах за $20–50. Это достаточно дорого, чтобы люди продолжили ходить в кинотеатры, но подходит для семьи или дружеской компании, которые хотят посмотреть новый фильм, но не могут или не хотят на него идти. Руководители студий утверждали, что такой шаг поможет сохранить, а не разрушить кинотеатральный бизнес. «Премиальное видео» осчастливит новых боссов AT&T, и к тому же генеральный директор Warner Bros. Кевин Цудзихар уже доказал, что оно поможет спасти «взрослые драмы, с которыми у нас сейчас проблемы по театральной части», поскольку создаст для них столь необходимый новый приток дохода.
К середине 2017 года между владельцами кинотеатров и студиями продолжались переговоры о том, как именно это «премиальное видео по запросу» будет работать, но уже мало кто сомневался, что рано или поздно оно запустится. Кроме того, все знали, что после того как это случится, цены со временем обязательно упадут, а с ними уменьшится и промежуток между запуском фильма в кинотеатрах и тем, когда его можно будет посмотреть по телевизору, планшету или Snapchat Spectacles.
Фильмы или контент?
Для тех, кто считает кинематограф уникальным видом искусства, а голливудские студии, несмотря на все их недостатки, одним из величайших достижений Америки XX века, это тревожный звоночек. Чем проще смотреть фильмы дома, тем менее особенными они становятся. Фильмы в их лучшем виде создают моменты, в которые миллионы людей собираются вместе, чтобы смеяться, плакать, кричать или мечтать в кинотеатре с огромным экраном и современной звуковой системой. Они полностью погружают нас в свой мир и на несколько часов заставляют забыть о мессенджерах и лайках в Instagram.
Разве смогла бы «Чудо-женщина» инициировать общенациональный разговор о представительстве женщин в культуре, а «Прочь» – заставить всех обсуждать пересечение фильма ужасов и жизненного опыта афроамериканцев, если бы мы не смогли посмотреть один и тот же фильм одновременно? Возможно, эти картины постигла бы та же участь, что и «Машину войны» Брэда Питта, чей дебют на Netflix был настолько заметным, насколько его вообще мог сделать таковым стриминговый сервис, но оказал не больше влияния на поп-культуру, чем рисунок облаков на небе в ветреный день.
Легко быть пессимистом и решить, что если фильмы станут для нас не больше чем очередным типом контента, то в промежутках между последними сезонами «Ходячих мертвецов» и «Более полного дома» они просто обесценятся, а их репутация больше никогда не восстановится. Но дело в том, что с тех пор как тридцать лет назад по всему миру распространились видеомагнитофоны, кино для большинства людей уже перестало быть синонимом большого экрана. Независимо от того, для какого именно просмотра предназначены фильмы, их уже смотрят по телевизору в гостиной. И что бы ни делали киностудии и кинолюбители, в ближайшие годы этот телевизор заменят портативные гаджеты. Прагматически говоря, золотой век телевидения находится в процессе перехода в золотой век цифрового визуального контента, и фильмы станут его частью.
