Кризис заканчивается не пугавшим всех конфликтом, а уступками Хрущева. Генеральный секретарь ООН предложил в качестве решения одновременное снятие блокады и поставок вооружений. До всякого снятия блокады Кеннеди потребовал демонтажа баз. 28 октября Хрущев заявил, что выведет системы вооружений с кубинских баз и вывезет в СССР. Взамен Кеннеди обязался не нападать на Кубу. Мир во всем мире был спасен.
Карибский кризис укрепил престиж Франции, не только потому, что Париж встал во главе стран, поддержавших американскую позицию в Организации Объединенных Наций, но и потому, что информация, переданная французскими спецслужбами американским коллегам, оказалась для них очень ценной. По окончании кризиса де Голль приветствовал энергию и мужество американского президента, что сделало еще более теплыми отношения двух стран
110. Но как только ощущение опасности улеглось, на небе вновь появились тучи. Франция жалуется, что в столь опасный момент «ее лишь информировали, но не консультировались с ней», как того требовал бы настоящий союз. Особенно телетайп, установленный между Вашингтоном и Москвой, даже несмотря на то, что именно благодаря ему были предупреждены опасные для мира моменты, представляет собой, по мнению генерала де Голля, помеху для его страны. Подобная связь усиливает исключительный диалог между двумя более сильными, чем остальные, державами, и это может на законных основаниях беспокоить средние державы относительно их места в этой системе привилегированных отношений. Достаточный аргумент, чтобы утвердить де Голля в его убеждении, что за пределами Североатлантического договора первостепенную важность для Франции имеет ее способность защищать себя самостоятельно, располагать географически близкими от нее союзниками (эта идея отражалась в Елисейском договоре) и расширить круг своих партнеров. Поворот на Восток в ходе последующего периода будет проведением в жизнь данного заключения. До наступления разрядки в их отношениях СССР занимает критическую позицию в отношении Франции. Поскольку Алжир больше нельзя использовать, поводом для проявления советской враждебности служат франко-германские отношения. Так, Елисейский договор становится одним из аргументов советской критики, впрочем умеренной. Москва выражает протест против статей договора, предусматривающих военное сотрудничество между двумя государствами, задаваясь вопросом, не получит ли Западная Германия в свое распоряжение ядерное оружие, которое внедряла у себя Франция. Вспыхивает полемика, выразившаяся в обмене нотами. Москва взывает к силе франко-советского союза и угрозе возрождения агрессивного настроя Германии. Париж отвечает, что возрастающее могущество СССР обеспечивает ему защиту от всякой угрозы. Что делает необходимым, заключают в Париже, развитие атмосферы всеобщего взаимопонимания в Европе
111.
Московский договор о разоружении подписан 5 августа 1963 г. Этот договор, запрещающий ядерные испытания, за исключением подземных, подписали более ста государств, но на нам нет подписи Франции. Вслед за Китаем, Кубой или Албанией, но в отличие от СССР, генерал де Голль отклонил то, что считал псевдоразоружением. Его отказ привел к отдалению Франции от США
112 и подвергся критике в Москве, но критике умеренного характера. Более важным, а также вызывающим большую озабоченность в глазах генерала де Голля был проект переговоров, имеющих целью заключение пакта о ненападении между НАТО и странами Варшавского договора. Он объяснил это с большой прозорливостью: «В Москве говорят о пакте между государствами – членами НАТО и государствами, находящимися под гнетом Кремля. Скажу сразу, мне не нравится это уподобление Североатлантического договора коммунистической зависимости». Генерал де Голль оспаривал прежде всего придание законной силы доминированию СССР над Восточной Европой посредством пакта, который установил бы квазиравенство между двумя системами союзов, узаконил их существование и, как следствие, внушил надежду на их сохранение в долгосрочной перспективе.
В тот период генерал де Голль очень внимательно относится к установлению новых систем равновесия, которое он наблюдает внутри коммунистического лагеря и даже в соотношении политических сил в Кремле. Со времен Берлинского кризиса он думал, что фанфаронство Хрущева могло, среди прочего, объясняться разногласиями внутри советского руководства и желанием Хрущева утвердить свою власть силовым методом. В ходе Карибского кризиса всем было очевидно, что решения, принятые Хрущевым, отличались крайней необдуманностью. Он сделал ставку на неопытность или малодушие молодого президента США, но, почувствовав его твердость, очень быстро пошел на попятную. Его несколько беспорядочные предложения об обмене советских баз на Кубе на американские базы в Турции
113 отличались импровизированным характером, который и привел к их провалу. Из всех крупных западных лидеров, занимающих первостепенные посты в 1960-е гг., генерал де Голль единственный имел возможность сравнить Сталина и Хрущева. Даже несмотря на свое отсутствие в Ялте и Потсдаме, он наблюдал в качестве ответственного участника за поведением глав государств и знал, как вел себя Сталин. Он видел его на вершине могущества, когда советские армии не только завоевывали Восточную Европу, но и вызывали ужас у правительств Западной. В 1963 г., напротив, генерал де Голль с особенным интересом отмечает новые тенденции, возникающие в таких странах, как Польша или Румыния, которые начинают оспаривать экономический контроль СЭВ, где осторожно поднимает голову инокомыслие в сфере экономики и даже политики, навязанных всему социалистическому лагерю.
Но что же сказать о Китае? Генерал де Голль с повышенным вниманием наблюдал за первыми трещинами, которые дала советско-китайская дружба, поскольку был убежден в их неотвратимом характере. С 1960 г. стали заметны их первые признаки. В 1959 г. на пресс-конференции генерал де Голль уже подчеркивал то, что различало две великие коммунистические державы: «Несомненно, советская Россия, хоть и помогла установлению коммунизма в Китае, – утверждает он, – ничего не может сделать, чтобы не оставаться Россией, белой европейской нацией, завоевавшей часть Азии, перед лицом желтой массы, которой является Китай, бесчисленный и убогий, неразрушимый и дерзкий»
114. После Карибского кризиса, в ходе которого Хрущев подвергся критике Мао, Франция и Китай вместе оказались на стороне тех стран, которые отказались от подписания Московского договора. Почва для установления отношений между Парижем и Пекином была подготовлена.
С ознакомительной миссией в Пекин едет Эдгар Фор. Этот выбор не случаен. Уже более 10 лет Эдгар Фор выступает за признание Китая. Он рассказал о своем путешествии в Китай в книге «Змея и черепаха», где утверждалась необходимость установления прямых отношений с этой великой страной и подчеркивалось, что Китай находится в поисках партнера, имеющего контакты с «третьим миром», каковым была постколониальная Франция, стремящаяся к сохранению своих позиций за пределами Европы.
