Несмотря на наличие разногласий, констатированное обеими сторонами, встречи с Громыко привели к довольно оптимистическим выводам. Генерал де Голль одобрил проведение двусторонних переговоров на различные темы, заявил о своей готовности развивать техническое сотрудничество, готовности удовлетворить просьбу посетить СССР… но сдержанно отнесся к идее подписания нового договора.
Несмотря на реальные расхождения по ряду вопросов и различные недомолвки, визит Громыко в Париж, бесспорно, способствовал потеплению отношений между Парижем и Москвой. И он проложил дорогу решениям, способным закрепить эту теплую атмосферу и подготовить поездку в СССР, на которую генерал де Голль дал принципиальное согласие. Культурные связи были оформлены протоколом, подписанным в Москве 12 мая. За этим протоколом несколькими днями позже последовало соглашение о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях.
Так что не стоит удивляться тому, что на своей пресс-конференции 9 сентября
125 генерал де Голль, упомянув об отношениях, развивающихся не только с СССР, но и с Польшей и Румынией, говорил о «конструктивном согласии от Атлантики до Урала».
Да, формулировка не новая – генерал начиная с 1950 г. часто ее использовал. Но, как заметил Ален Ларкан
126, посвятивший замечательный труд «некой идее Европы» генерала де Голля, предлагая это определение в начале 1950-х гг., тот имел в виду прежде всего географическое понимание, а спустя несколько лет добавил к нему измерение историческое. Он сказал тогда: «Россия и Франция, две очень древние страны, дочери одной матери-Европы», что отсылает к философии Альбера Сореля, с которой генерал, столь увлеченный историей, не мог не быть знаком. Но в начале 1960-х гг., особенно во время поездки по Франции Никиты Хрущева, за формулировкой генерала стояла политическая концепция пространства, которое может быть трансформировано волей народов к сближению. Целостность Европы от Атлантики до Урала – это целостность, которую выковала история, которую могло восстановить, преодолев идеологические границы, общее стремление к миру. И через это сближение народы Европы могут добиться свободы. Весь проект генерала де Голля в начавшуюся тогда эпоху заключен в этой фразе.
III
Покончить с Ялтинской системой: разрядка
Особенно запомнился в истории франко-советских отношений 1966 год. Он стал во многих отношениях апогеем «русской» политики де Голля и открыл путь для глубинных изменений, в среднесрочной перспективе, в расстановке политических сил в Европе. Однако мы не можем говорить об этом столь плодотворном периоде, предварительно не проанализировав событие, которое также оказало влияние на диалог между Москвой и Парижем: решение генерала де Голля о выводе Франции из военной структуры Североатлантического договора.
Частичный выход из НАТО: решение, приведшее в смятение
С самого момента своего возвращения к власти генерал де Голль поставил под вопрос членство Франции в НАТО. Отправной точкой стал меморандум от 17 сентября 1958 г. с просьбой к англо-американскому руководству о создании трехстороннего директората НАТО с участием Франции. Генерал отметил в своих «Мемуарах»: «Как я и ожидал, оба адресата моего меморандума ответили мне уклончиво. Таким образом, ничто не мешает нам перейти к действиям»
127.
И действия последовали. С марта 1959 г. генерал вывел французский флот в Средиземном море из-под командования НАТО. Тогда он обосновал свое решение необходимостью наладить сообщение с Алжиром, однако окончание войны в этом регионе не повлекло его пересмотра. Войска, вернувшиеся из Магриба, не были возвращены под командование НАТО. 21 июня 1963 г. генерал де Голль перешел к следующему этапу своего проекта, выведя из-под командования НАТО североатлантический флот. Несколько недель спустя, 3 августа, США, Великобритания и СССР подписали соглашение о запрете ядерных испытаний, но Франция отказалась к нему присоединиться. Вывод французских военно-морских сил из-под командования НАТО и желание сохранить независимость ядерной политики Франции – две стороны одной медали, являвшиеся прежде всего ответом на отказ американцев поместить НАТО под командование триумвирата, как того желал генерал де Голль. Эти решения также служили ответом на принятие теории «ограниченной войны», выдвинутой Макнамарой и пришедшей на смену доктрине «массированного возмездия», автором которой был Фостер Даллес. Предпочтение ограниченной войны ставило под сомнение возможность ядерного вторжения США в Европу и вскрывало уязвимость западной части континента в случае инициатив советского государства
128. Для генерала де Голля в тот момент было очевидно, что Франции срочно необходимо обзавестись собственным ядерным и обычным оружием и не полагаться больше на коллективную оборону. За мерами по выводу из-под командования НАТО флота последовал запрет на хранение ядерного оружия на территории Франции для американцев. Наконец, генерал де Голль решил вернуть под свой полный контроль французское воздушное пространство.
Тем не менее под командованием Североатлантического договора еще находились французские военные силы в метрополии, а на территории Франции присутствовали американские, английские и канадские подразделения. Генерал де Голль уже упоминал возможность выхода из НАТО в своей беседе с Кеннеди в ходе визита американского президента в Париж в 1961 г., но тогда он уверил последнего, что не предпримет никаких действий в отношении НАТО, пока Берлин будет находиться под советской угрозой. Но в 1966 г. дела обстояли совсем иначе, Берлинский кризис – в прошлом, а сближение с Восточной Европой больше не ограничивается одной Румынией.
Еще за год до этого, 9 сентября 1965 г., генерал де Голль заявляет на пресс-конференции, что французы, «намеренные остаться союзниками своих настоящих союзников», скоро положат конец «подчинению, которое называют интеграцией, не позднее 1969 года». Этот срок выбран далеко не случайно, это был год 20-летия Североатлантического договора, заключенного в 1949 г. Посол Франции в Бонне написал министру иностранных дел Франции
129: «За моим внешним хладнокровием – плохо скрываемая горечь. Может ли Франция отказаться от своих обязательств?» Затем он добавляет, что слова генерала де Голля потрясли руководителей и общественное мнение ФРГ. В тот же самый момент Косыгин, принятый послом Франции во французском павильоне на Международной выставке «Химия» в Москве, так комментирует решение Франции: «Мы им весьма довольны».
