Но генерал де Голль не ждал 1969 г. для перехода к действию и почти сразу ускорил ход событий. 7 марта 1966 г. он отправил президенту Джонсону письмо, в котором проинформировал его, что Франция намеревается «вернуть себе полный суверенитет на своей территории, отказавшись от участия в объединенных штабах НАТО, приглашая иностранные войска покинуть ее территорию и вводя порядок предварительного разрешения для использования ее воздушного пространства самолетами союзников»
130. 9 марта он объявляет об этом решении главам правительств Великобритании и Германии в письме, переданном послам этих стран Морисом Кув де Мюрвилем.
Затем 10 марта генерал де Голль передал всем союзникам по НАТО
131 меморандум, отмечающий, что реформирование договора не начато и, напротив, в силу предпочтения, отдаваемого поддержанию статус-кво, неприемлемая, с французской точки зрения, ситуация в НАТО еще более ухудшилась. Вследствие этого решения Франция потребовала вывода воздушных и сухопутных войск, дислоцированных в Германии и находящихся под союзным командованием НАТО в Европе, а также перевода с французской территории штаба союзного командования, расположенного в городах Роканкуре и Фонтенбло. В меморандуме специально для политического руководства Канады и США подчеркивался отказ французского правительства в дальнейшем пребывании вооруженных сил этих двух стран на военных базах Франции. Крайним сроком для их вывода назначалось 1 июня 1967 г. Хотя большинство стран – членов НАТО на решение, которое все они рассматривали как угрозу для будущего Атлантического сообщества, отреагировало критически, реакция союзников все же разнилась. Ни один из членов альянса не помыслил о том, чтобы последовать примеру Франции. Ее действия особенно затронули Германию, поскольку война во Вьетнаме, достигшая тогда своей высшей точки, уже и так вынудила США отозвать свои военные подразделения, дислоцированные на территории ФРГ, для их отправки на поля сражений. С другой стороны, аналогичные меры предприняла Великобритания: они диктовались стремлением к ограничению военных расходов. И все союзники более-менее осторожно начали задаваться вопросом: не происходит ли разворот внешней политики Франции в направлении нейтралитета? В этом отношении особенно резким был настрой американского общественного мнения, возмущенного эгоизмом и неблагодарностью Франции и вопрошавшего: «Не хочет ли Франция, чтобы ее территорию также очистили от погибших американских солдат, отдавших свои жизни в борьбе за ее освобождение?»
132
Но наиболее содержательной для нашей темы, естественно, является реакция СССР и стран Восточной Европы, которую Министерство иностранных дел Франции особенно внимательно изучило
133. Общий тон этих откликов был благожелательным. Все названные страны восхищались французским духом независимости, противостоянием Франции американскому влиянию в Европе и делали вывод, что капиталистический мир раздираем собственными внутренними противоречиями, о чем свидетельствует решение Франции. Другое повсеместно разделяемое в Восточной Европе заключение гласило, что французская политика отдаления от НАТО должна способствовать прогрессу и разрядке. А в основе всех этих откликов лежал многократно повторяемый посыл о том, что советской опасности больше не существует и это должно подтолкнуть государства, стремящиеся выйти из логики конфронтации между Западом и Востоком, к новым шагам на пути преодоления противостояния двух блоков.
С этого момента единодушие уступает место более сложным размышлениям, а иногда и обеспокоенности. Отдаляясь от НАТО, не подталкивает ли Франция Германию к тому, чтобы та, воспользовавшись ее поведением, заняла более важное место в НАТО? И таким образом избавилась от еще наложенных на нее ограничений? Некоторые органы печати, в частности польские, также задавались вопросом о реакции на решения Франции в Вашингтоне. Не существует ли риска, что США начнут оказывать большую поддержку Германии? А значит, и немецкому «реваншизму»?
Но самые интересные размышления о последствиях этого решения касаются участия стран Восточной Европы в Варшавском договоре. Вот уже Румыния, открыто критикуя Совет экономической взаимопомощи, выразила, конечно, не намерение поставить под вопрос свое членство в ОВД – Москва бы этого не потерпела, – но мысль о возможности ограничить степень интеграции в военной области. С большой осторожностью вопрос о будущем военных блоков в момент, когда в НАТО происходят такие пертурбации, будет поднят в Бухаресте. Советские руководители, сознающие этот парадоксальный эффект решения Франции, занимали промежуточную позицию между горячим одобрением и акцентированием других тем, таких, как непреходящий характер германской опасности и угрозы, которой до сих пор подвергается мир, тем самым оправдывая существование и даже укрепление Организации Варшавского договора.
Во Франции решение генерала де Голля одобряли далеко не единодушно. Как показывали опросы, общественное мнение склонялось скорее к поддержке президента, и это было тем более ценно, что разделившаяся во мнениях пресса отражала растерянность политических деятелей по этому поводу. Коммунисты поддерживали его сначала сдержанно, затем, на XXIII съезде Коммунистической партии, их лидер Вальдек Роше горячо приветствовал решение генерала де Голля. Кто бы мог вообразить, что однажды генерал де Голль может стать героем коммунистического съезда? Напротив, социалисты и христианские демократы оспаривали обоснованность этого разрыва. Такие влиятельные политические лидеры, как Ги Молле или Франсуа Миттеран, соперник генерала де Голля на выборах 1965 г., а также Жан Леканюэ и Рене Плевен настаивали на важности НАТО для французской политики. В горячей речи Рене Плевен упрекал генерала де Голля в том, что тот действовал излишне поспешно, даже не получив от Москвы какой-либо компенсации: «Где компенсация? НАТО будет ослаблено, а Варшавский договор нет. Франция выложила свои козыри и сдалась Москве». А в Министерстве иностранных дел авторитетные лица, к голосу которых прислушивались, как только речь заходила о СССР, в частности Жан Лалуа, признанный эксперт в этой области, открыто критиковали отдаление от НАТО, иногда с такой резкостью, что это приведет их к разрыву с генералом де Голлем. Отвечая на подобные критические нападки, министр иностранных дел и премьер-министр Помпиду защищались тем, что ситуация в мире изменилась, что вмешательство США в случае кризиса теперь по-настоящему не гарантировано и в силу этих обстоятельств система союзов уже не является адекватным ответом на требования европейской безопасности.
