* * *
Конец WCITLeaks ознаменовался всеобщей неловкостью и взаимным разочарованием. Но правда вышла наружу. МСЭ и ООН уже не могли притворяться, будто не строят планов по перехвату управления интернетом. Стало ясно, кто именно чинит препятствия для свободы слова и всеобщего доступа к интернету – Россия и Китай. Вырисовывались и кандидатуры их потенциальных союзников. Сразу после WCIT активную деятельность в области интернета развил лишь Китай. Велись работы по укреплению Великого файрвола снаружи, а внутри уничтожались все возможности для высказывания недовольства. Все это соответствовало общим настроениям в тогдашней политике Китая: от относительного безразличия к международным организациям – к желанию использовать их в своих целях и управлять их деятельностью так, чтобы она согласовывалась с интересами официального Пекина. По словам историка Дэвида Шамбо, за последние десятилетия Китай стал одним из самых ярых защитников концепции ООН, которая основана на дипломатических принципах, близких самому Китаю, – государственном суверенитете и всеобщем равном представительстве551.
Начиная с 2008 года, Китай ведет работу над тем, чтобы «избирательно изменять правила, акторов и баланс сил в существующих международных органах, и в большей степени – изнутри, одновременно пытаясь создать альтернативные образования и ввести новые нормы управления в мире», – пишет Шамбо. Это происходит и в открытую, и закулисно. В 2017 году один дипломат в разговоре с представителями Human Rights Watch заметил: «Китай не хочет оказаться в положении страны, которая голосует за ограничение свободы интернета. Он не хочет, чтобы его считали страной, которая голосует против свободы самовыражения и свободы собраний. Он действует другим путем – через подставных лиц, которые меньше от этого потеряют»552.
Вполне логично, что, ужесточая контроль над интернетом внутри страны, Китай стремится закрепить свои практики на уровне ООН. Сформулированная в 2010-х годах доктрина киберсуверенитета нужна не только для того, чтобы легитимизировать действия Китая внутри страны и подать откровенную цензуру под респектабельным политологическим соусом. Другая ее задача – распространить китайскую модель управления интернетом в международном масштабе, чтобы снизить уровень угрозы для Великого файрвола извне и не допустить масштабной критики и международных санкций.
Деятельность Китая в этом направлении вовсе не ограничивается ООН или другими многосторонними органами. Пекин на словах ни во что не ставит организации со множеством заинтересованных лиц. За кулисами он наращивает свое влияние в ICANN, других управляющих сообществах, а также в технических органах, которые занимаются стандартизацией смежных технологий, от интернет-браузеров до беспроводной связи. Например, с 2013 года Консорциум Всемирной паутины (W3C), основной орган по разработке и внедрению сетевых стандартов, активно стремится к сотрудничеству с китайскими веб-разработчиками и IT-компаниями. В частности, W3C не так давно открыл центр в Пекине в Бэйханском университете553. Ректор университета Хуай Цзиньпин в пресс-релизе об этом событии с радостью объявил, что многие китайские компании теперь приобретают все более заметные роли в международных организациях по стандартизации, например в W3C». Наращивает присутствие в Китае и другой важный орган по стандартизации – Инженерный совет интернета (IETF) 554.
В том же 2013 году для укрепления отношений с Китаем ICANN открыла в Пекине Центр взаимодействия555. На это событие отозвался Ху Цихэн, председатель Китайского общества по развитию интернета, номинально неправительственной организации, которая связана с Министерством промышленности и информатизации (МПИ) КНР, органа, отвечающего за всю цензуру в Китае. Также Китайское общество по развитию интернета занимается разработкой «Кодекса саморегулирования и профессиональной этики для представителей интернет-индустрии Китая». Это что-то вроде общественного договора о соблюдении цензурных требований, который обязаны подписывать все IT-компании в Китае. В марте 2017 года первого директора китайского отделения ICANN Сун Чжэна сменил Чжан Цзяньчуань, который начинал в Информационном интернет-центре Китая при МПИ556.
Никто не спорит, что китайские компании тоже имеют право участвовать в управлении интернетом. Здесь важен контекст. Придя к власти, Си Цзиньпин развернул хорошо скоординированную атаку не только на интернет, но и на гражданское общество в целом. Следовательно, в Китае могут действовать только негосударственные организации, деятельность которых полностью отвечает интересам официального Пекина, например Китайское общество по развитию интернета. Частные компании не могут позволить себе роскошь не соблюдать государственную политику по управлению интернетом и кибербезопасности. Все больше влияния в международных органах по стандартизации и других организациях получают такие компании, как Huawei, которая исторически тесно связана с китайским ВПК, Baidu, Tencent и Alibaba, которые охотно выполняют требования цензоров или поддерживают цензуру на государственном уровне.
Начиная с 2016 года Пекин с удвоенной активностью ведет работу с этими ключевыми компаниями в области идеологической безопасности и требует от них более старательно содействовать делу партийного строительства557. Частным компаниям предлагают организовывать у себя партийные комитеты, как на государственных предприятиях, и больше соответствовать линии партии по важным вопросам. Число членов КПК среди сотрудников этих компаний возросло до 5000 и более. Только в Baidu партбилет есть более чем у 3600 сотрудников. «Отделения КПК и парткомы на предприятиях осуществляют надзор в интересах здорового развития китайского сегмента интернета», – заявил в конце 2016 года в интервью государственным СМИ преподаватель партшколы558.
По словам Питера Майсека, юрисконсульта нью-йоркской организации Access Now, которая выступает за открытый интернет, в организациях по стандартизации исторически было много инженеров из Cisco. И на самом деле руководство этими организациями осуществляли Cisco и другие западные компании. Сейчас там все больше и больше инженеров из Китая. Они предлагают, разрабатывают и принимают стандарты»559. Иногда дискуссии в органах стандартизации сводятся к тому, проект какой компании будет принят в качестве ориентира. Часто на заседаниях ведутся настоящие баталии за общие ценности вроде свободы слова, доступа к интернету и надзора за ним. «Именно здесь без лишнего шума предпринимаются попытки получить власть над интернетом в его сегодняшнем состоянии», – рассказывает Майсек.
Как пишет исследовательница Шанти Калатхил, китайские интернет-компании в условиях отсутствия иностранных конкурентов переросли внутренний рынок и начали экспансию за рубеж. При этом они разделяют те же ценности, что и правительство их страны, а именно суверенитет интернета, главенство цензуры и необходимость надзора560.
Глобальное управление осуществляется на основе установленных циклов. Тем, кто рассчитывает на долговременную перспективу, открыто много возможностей. Цензоры могут позволить себе небольшое тактическое отступление, как в 2012 году, зная, что совсем скоро откроется новый плацдарм, возникнут новые возможности, появятся новые союзники. Через два года после неудачи в Дубае главой МСЭ вместо Туре был единогласно избран Чжао Хоулинь561, 64-летний инженер по телекоммуникациям. На этот пост его выдвинуло МПИ КНР562.
