Сидя на своей террасе поздно вечером, вы видите, как открывается дверь глинобитного дома напротив через дорогу. Хозяйка дома, у которой на постое двое или трое рабочих – строителей канала, осторожно выглядывает наружу, возвращается в дом, а когда она выходит снова, перетаскивает что-то через порог, протаскивает через узкий проход и оставляет это нечто лежать на грязной улице. Когда она скрывается за закрытой дверью, не слышно ничего, кроме плеска прибоя. … Вскоре начинает светать. Стервятник лениво опускается с крыши и усаживается на что-то на улице. Очертания становятся более четкими. Вы подходите, отгоняете птицу, неожиданно взлетающую обратно на свою смотровую вышку, и стоите, глядя при свете быстро разгорающейся тропической зари на то, что еще вчера было человеком – за месяц до этого – человеком, полным надежд, отплывающим из Гавра. А сейчас он мертв. Желтая лихорадка45.
Так писал приехавший по поручению Herald Tribune С. У. Плюм. Он вспоминал: «Все время одно и то же: похороны, похороны, похороны, по два, три или четыре груженых мертвыми состава в день, постоянно. Никогда не встречал ничего подобного. Неважно было, черные они или белые, когда видишь, как они там умирали»37. Степень заболеваемости точно не устанавливалась, но, по самым скромным подсчетам, в любой конкретный отрезок времени одна треть всей рабочей силы была заражена желтой лихорадкой. Таким образом, за год, скажем, 1884, из 19 000 работавших на строительстве 7000 человек, вероятно, были больны.
К декабрю 1888 года новости о непрекращающихся болезнях и смертях от желтой лихорадки в совокупности с увеличением расходов привели к финансовому краху проекта. Огласка этих ошеломляющих опасностей не позволила компании, созданной для строительства канала, собрать новые средства для продолжения работ, и она была ликвидирована к февралю 1889 года. Через несколько лет правительство США во главе с Теодором Рузвельтом вновь взялось за сложное дело соединения Атлантического и Тихого океанов. (Рисунок 5.4.)45-46 К тому времени уже был известен отчет Комиссии по борьбе с желтой лихорадкой и был вполне упрочен успех Уильяма Горгаса в сдерживании распространения и малярии, и желтой лихорадки в Гаване посредством уничтожения комаров. Преодолев эту болезнь, ученые-медики проложили путь к успеху этого инженерного проекта.
Хотя комар – переносчик вируса желтой лихорадки Aedes aegypti, определенно распространял ее по обеим Америкам, исследователи вскоре обнаружили, что другие комары могут передавать болезнь среди обитателей джунглей11,12. Кроме того, эксперименты доказали, что обезьяны могут быть инфицированы и являются подходящими хозяевами для вируса желтой лихорадки, так что вместо того, чтобы быть побежденной и искорененной, эта болезнь по-прежнему представляет значительную и постоянную угрозу. С учетом быстрых авиа– и других перевозок, возможность занести желтую лихорадку в урбанизированные районы остается реальной, особенно из-за того, что комар Aedes аеgypti все еще скрывается на границах южных Соединенных Штатов и преобладает по всей Мексике, в Карибском бассейне и в Южной Америке. Так что история желтой лихорадки еще по одной причине не окончена.
РИСУНОК 5.3. Карикатура начала 1900-х годов, указывающая на главное препятствие для Теодора Рузвельта и правительства США в строительстве Панамского канала. На руке смерти в образе скелета надпись: «Желтый Джек»
Третья группа охотников за микробами, созданная относительно недавно, – работники Фонда Рокфеллера11,12,47–52. Более полувека они вели общее и широкомасштабное наступление на желтую лихорадку, которое привело к открытию вакцины против желтой лихорадки, названной 17D. В эту группу, руководил которой Уилбур Сойер, входили Рей Ллойд, Хью Смит и Макс Тейлер. Именно Макс Тейлер, упрочив успех открытия вируса желтой лихорадки, ослабил его вирулентность и разработал безопасную вакцину. За эту инновацию он получил Нобелевскую премию в 1951 году52.
Исследования желтой лихорадки можно разделить на два периода. В первый период Уолтер Рид и его сотрудники в Гаване успешно использовали людей-волонтеров для получения доказательств того, что возбудителем желтой лихорадки является фильтрующийся вирус и что этот вирус переносится через укусы обычных городских комаров. Затем Горгас продемонстрировал, что, прервав размножение комаров и избавившись от мест их обитания, можно контролировать распространение так называемой городской желтой лихорадки.
Второй период начался примерно через 30 лет после работы Комиссии армии США по борьбе с желтой лихорадкой в Гаване, когда в 1928 году Адриан Стоукс, Йоханес Бауэр и Н. П. Хадсон47 из Фонда Рокфеллера обнаружили, что макаки-резусы были подвержены заражению вирусом желтой лихорадки. Таким образом, ученые оказались обеспечены первой животной моделью для изучения этого заболевания. Позднее были выделены первые штаммы вирусов семейства желтой лихорадки: Асиби и Французского Дакара. Несмотря на накопленные знания о желтой лихорадке, болезнь продолжала заражать и убивать даже тех ученых, которые с ней работали. Стоукс, Хидэо Ногути и Уильям Янг, члены комиссии, умерли от желтой лихорадки.
В конце концов ученые поняли, что, хотя городскую желтую лихорадку можно контролировать, уничтожая комаров Aedes aegypti, ликвидировать так называемую желтую лихорадку джунглей, распространяемую комарами, обитающими под сводами тропических лесов вместе с природными хозяевами вируса, обезьянами, невозможно. К несчастью, жизненный цикл вирусов желтой лихорадки в комарах и обезьянах мог иметь (и время от времени получал) дополнительное расширение, когда в среду обитания и тех и других попадали люди, заражались вирусом и переносили его во внешний мир. Такое происходит и по сей день.
В лаборатории Макс Тейлер создал уменьшенную животную модель инфекции желтой лихорадки, с которой было удобнее работать, чем с макаками-резусами. Он обнаружил, что инокуляция вируса желтой лихорадки в спинной мозг швейцарских белых мышей вызывала у них болезнь. Это открытие упростило изучение заболевания и, в конечном счете, борьбу с ним. Затем Тейлер разработал метод тестирования их крови на антитела к вирусу, начертил эпидемиологическую диаграмму болезни, и наконец, создал схему для ослабления или обезоруживания вируса – условие, необходимое для успешной разработки вакцины.
Начиная с 1927 года, когда вирус желтой лихорадки был выделен у пациента по имени Асиби на африканском Золотом Берегу
[21], ученые документировали перемещение этого вируса в организме обезьян и, промежуточно, у комаров-переносчиков Aedes aegypti. Позднее они отследили его развитие в лабораторных культурах эмбриональных тканей. В определенный момент, проходя через тканевые культуры, вирус мутировал и потерял способность вызывать смертельный энцефалит – заболевание ЦНС, – когда его вводили макакам-резусам, а позднее и мышам. В конце концов инфицированные макаки начинали вырабатывать антитела к этому вирусу после инокуляции. Эти антитела защищали их, так что последующая инъекция Асиби, вирулентного штамма вируса желтой лихорадки, заболевания не вызывала. Следующим шагом стала вакцинация персонала, работавшего с желтой лихорадкой. После вакцинации, хотя те, кто проходил эту процедуру, испытывали слабые побочные эффекты, их организм вырабатывал антитела, нейтрализующие вирус, что являлось основой иммунизации. В результате был создан штамм вируса желтой лихорадки 17D50–52. После этого более 59 000 человек были вакцинированы 17D, и 95 % из них продемонстрировали сопротивляемость вирусу желтой лихорадки. Впоследствии миллионы людей прошли вакцинацию с положительными результатами. В недавнее время биомолекулярные технологии, использованные для идентификации последовательностей аминокислот вирулентного штамма Асиби и штамма 17D в вакцине, определили отличия только в 32 аминокислотах в этих двух разновидностях вируса. Неизвестно, где конкретно произошла мутация в вирулентном вирусе, ставшая причиной его ослабления, но, возможно, в одном из белков его внешней оболочки.
