В Миссионерской больнице Ямбуку вирус Эбола быстро распространился на других пациентов из-за нестерилизованных игл, шприцев, ножниц и других инструментов. В то время и в том регионе больничные инструменты очищались простым промыванием, а затем ополаскиванием дистиллированной водой перед повторным использованием. Эти методы способствовали распространению вируса не только среди пациентов, но и среди медицинских работников, контактировавших с кровью и биологическими жидкостями инфицированных. В настоящее время известно, что кровь, биологические жидкости, слюна и слезы больных содержат большое количество вируса Эбола. Из 17 сотрудников больницы Ямбуку заболели 13 (11 из них умерли). Медицинский персонал и больные пациенты заразили посетителей, которые затем по возвращении в свои деревни передали инфекцию членам семьи и другим людям. Таким образом, из-за единичного случая заразились 318 человек и 280 умерли. Больница закрылась, когда скончались ее руководитель и трое бельгийских миссионеров. Многие инфицированные люди и их родственники бежали в свои родные деревни из-за страха перед болезнью и подозрений в неэффективности западной медицины. Эти же люди часто прибегали к традиционным методам лечения у местных целителей2,5.
Правительство ДРК обратилось за помощью в исследованиях и борьбе с этой разрушительной болезнью. На просьбу откликнулись CDC США и другие международные агентства. Медицинские работники были направлены на места для наблюдения и просвещения уязвимого для болезни населения. Правительство ДРК попыталось изолировать 275 000 человек в регионе и запретило движение коммерческих самолетов и суден. Был разослан приказ, чтобы никто не покидал деревни и не пускал в них посторонних. Был разработан диагностический тест для выявления вируса Эбола, и группы наблюдения посетили более 550 деревень по крайней мере дважды в течение двух месяцев. В 55 деревень, где была обнаружена Эбола, группы вернулись и в третий раз. Большое значение имели их встречи со старейшинами и вождями, в ходе которых медики делились знаниями о лихорадке Эбола. Они рассказывали о способах распространения инфекции и методах сдерживания, о необходимости избегать контактов с больными людьми и о том, какой процедуры захоронения можно придерживаться безопасно. Во многих деревнях больных помещали в отдаленные хижины, следуя обычной практике, применявшейся ранее для изоляции больных оспой. Только один член семьи при этом может приносить изолированному больному еду и воду. Когда больной умирает, не поощряется проведение традиционного обряда омовения и прикосновения друзьями и родственниками к умершему. Мертвые тела обливают дезинфицирующей жидкостью, заворачивают в планальный наряд и так хоронят. Хижины-«изоляторы» и одежда умерших сжигаются.
Итак, после первой эпидемии Эбола мы поняли следующее:
1) признаки и симптомы: диарея, лихорадка и летаргия. При этом такие клинические профили часто принимаются за другие лихорадочные заболевания, такие как брюшной тиф, желтая лихорадка и малярия;
2) инфицированные местные жители, которые часто были выходцами из сельской местности, впоследствии приходили или доставлялись в медицинские центры;
3) передача происходила при прямом контакте с кровью и биологическими жидкостями инфицированных людей, а распространение было ускорено порочными больничными практиками – повторным использованием игл, отсутствием стерилизации и неадекватной изоляцией больных;
4) больничные работники были особенно уязвимы и нуждались в защитной одежде и адекватной медицинской помощи (рисунок 11.3);
5) для преодоления страха перед заражением и болезнью необходимы просвещение и сострадание;
6) важно подчеркнуть важность изоляции зараженных людей и абсолютную необходимость игнорировать обычные культурные традиции: омовение и прикосновения к телу умершего члена семьи или друга;
7) группы медицинского наблюдения необходимы для мониторинга городского и сельского населения.
Поскольку попытки физически ограничить передвижение людей провалились (беженцы обошли все поставленные на их пути преграды), нужда в просвещении оказалась чрезвычайно острой. Клинические наблюдения показали, что заражение после укола инфицированной иглой требует шестидневного инкубационного периода до появления симптомов, а заражение от человека к человеку – в среднем восемь дней с диапазоном от 1 до 21 дня до начала проявления симптомов. Поэтому для предотвращения дальнейшего заражения был выбран обязательный карантинный период в 42 дня (два раза по 21 день)16.
19 лет спустя, в 1995 году, внимание мирового сообщества привлек заирский город Киквит, чье население в то время составляло примерно полмиллиона человек. Тогда случилась первая вспышка смертельного вируса в непосредственной близости от большой городской агломерации. В тот год, по нашим данным, Эболой заразились 316 человек, из них умерли 244 (77 %). Но в действительности цифры наверняка были выше, так как никто не считал всех болевших и умиравших в лесах. Большинство инфицированных оказались достаточно молодыми людьми (средний возраст составил 37 лет), хотя в целом возраст варьировался от двух лет до 71 года.
В Киквите, пораженном эпидемией, началась паника. Армия перекрыла дороги в попытке предотвратить бегство из города и проникновение в город. Ситуация напоминала панику из-за желтой лихорадки вдоль реки Миссисипи в Мемфисе 117 лет назад и блокаду отдельных районов Нью-Йорка 79 лет назад во время вспышки полиомиелита (см. главы 5 и 7). Похожим образом, несмотря на перекрытые дороги, вирус Эбола начал продвигаться в сторону города Киншаса, что в 402 километрах от Киквита. Киншаса – столица Демократической Республики Конго и транспортный узел для путешественников внутри Африки и по всему миру. Как и во время эпидемии Эбола в 1976 году, когда в деревнях вдоль реки Эбола (в 805 километрахк северу от Киквита) 9 из 10 инфицированных жителей умерли, Эбола снова оставила свой след вдоль шоссе Киншаса.
В начале мая 1995 года большое количество больных геморрагической лихорадкой поступило в больницу в Киквите, Заир. Вскоре госпитализированные пациенты, их семьи и многие медсестры и врачи умерли от сильных кровотечений. Эболу заподозрили местные медики, которые наблюдали подобные случаи 19 лет назад2.
Когда 36-летний лаборант по имени Кинфуму в прошлом месяце попал в больницу общего профиля в Киквите, Заир, с жалобами на диарею и лихорадку, любой принял бы его болезнь за дизентерию, которой болел весь город. Медсестры, врачи и монахини сделали все возможное, чтобы помочь молодому человеку. Вскоре они увидели, что его болезнь – не просто дизентерия. Кровь начала сочиться из каждого отверстия в его теле. Через четыре дня он умер. К этому времени болезнь почти разжижила его внутренние органы.
Это было только начало. В день смерти Кинфуму заболели ухаживавшие за ним медсестра и монахиня. Монахиня была эвакуирована в другой город в 113 километрах к западу, где и умерла, но зараза успела распространиться по крайней мере на трех ее коллег-монахинь. Двое впоследствии скончались. В Киквите болезнь начала выкашивать медицинский персонал. Жители города стали бежать в соседние села. Некоторые из беглецов унесли с собой смертельную болезнь. Напуганные киквитские чиновники отправили срочное сообщение Всемирной организации здравоохранения. Группа из Женевы призвала на помощь экспертов со всего мира: команду опытных охотников за вирусами, состоящую из специалистов по тропической медицине, вирусологов и других исследователей. Они схватили в охапку свое лабораторное оборудование, костюмы биологической защиты и поднялись на борт самолетов, направляющихся в Киквит.
