Проблемы, связанные со сложностью предмета изучения, следует решать по мере их возникновения. Со временем часто удается справиться даже с, казалось бы, неразрешимыми случаями. Лишь недавно стал возможен подход к погоде, основанный хоть на каких-то законах <…> Из сложности не следует самодетерминация. Сложность расчета траектории мухи не доказывает ее непредсказуемости, хотя и может сделать невозможным доказательство чего-то еще
[955].
VI. Технология человеческого поведения
В течение шести десятилетий своего научного и научно-популярного творчества Скиннер настаивал на том, что «дальнейшее расследование» всегда возможно. На первых страницах «По ту сторону свободы и достоинства» он призывает к технологическому решению проблемы незнания:
…нам необходимы огромные изменения в поведении человека, и они невозможны лишь c помощью физики или биологии, как бы мы ни старались <…> Технология поведения – вот что нам необходимо <…> поведенческая технология, сопоставимая по мощи и точности с физической и биологической технологиями…
[956]
Скиннер представлял себе технологии, которые будут повсеместно институционализировать точку зрения Другого, наблюдая, вычисляя, анализируя и автоматически подкрепляя поведение ради необходимых, по его мнению, «огромных изменений в поведении». Таким образом, законы человеческого действия, наконец, прояснятся, так что можно будет эффективно прогнозировать и формировать поведение, подобно тому как другие технологии позволили физике и биологии изменить мир:
Различие состоит в том, что они используют средства и методы соответствующей сложности. То обстоятельство, что в области поведения человека нет средств и методов той же мощности, не является объяснением. Это только часть головоломки
[957].
Скиннер пришел к выводу, что «на пути дальнейших достижений человечества» стоит литература о свободе и достоинстве
[958]. Он утверждал, что недостающей деталью головоломки, который сдерживает оперативную разработку «инструментов и методов», необходимых для технологии поведения, является упрямая привязанность к этим антикварным идеям со стороны людей, не готовых расстаться с представлениями о «собственной заслуге» в каждом действии. Вера в «автономного человека» – реакционный источник сопротивления рациональному будущему, «альтернативным объяснениям поведения», препятствующий развитию общества.
Профессор полагал, что человечеству срочно необходим план, и он представлял себе новые мощные инструменты, которые могли бы проектировать поведение в любой области. Еще в 1953 году он предвосхитил спроектированную в цифровой среде обстановку сегодняшних казино, степень проработанности которой для точного формирования поведения игроков сделала ее испытательным полигоном как для спецслужб, так и для надзорных капиталистов
[959]. «Однако при надлежащей организации вполне возможно усовершенствовать практики во всех этих областях. Так, и игральные автоматы могут быть „усовершенствованы“ – с точки зрения их владельцев – путем внедрения решений, вознаграждающих на основе вариативного соотношения, но только тогда, когда частота игры является очень высокой»
[960].
Технологии поведенческой инженерии не должны были ограничиваться «устройствами», но также включать в себя организационные системы и процедуры, предназначенные для формирования поведения, направленного на достижение конкретных целей. В 1953 году Скиннер предвидел такие инновации, как системы стимулирования Майкла Дженсена, призванные максимизировать акционерную стоимость, и «архитектуры выбора» поведенческой экономики, «подталкивающие» поведение на желаемый путь:
Режимы подкрепления в производстве, продажах и сфере услуг, а также использование бонусов, премий и так далее могут быть улучшены с точки зрения поддержания максимальной производительности
[961].
Скиннер понимал, что поведенческая инженерия рискует оскорбить чувства людей и нарушить социальные нормы, особенно связанные с неприкосновенностью личной жизни. Чтобы развеять эти опасения, он советовал, чтобы надзор был ненавязчивым, в идеале оставаясь вне поля зрения организма:
…поведение также можно изучать и с минимальным взаимодействием между субъектом и ученым, и естественно, что именно с этого каждый и пытается начать
[962].
Но проблемы возникнут. Новые технологии поведения должны будут сдвинуть границу между публичным и приватным, чтобы получить доступ ко всем данным, необходимым для прогнозирования и контроля над поведением. В этом он предвосхитил сегодняшние рубежи оцифровки, когда новые системы обнаружения проникают в глубины личности и эмоций:
Но все еще остаются события, которые происходят на личном уровне и которые важны для организма без инструментального усиления. То, как организм реагирует на эти события, останется важным вопросом, даже если однажды они могут стать доступны каждому
[963].
