Цель заключается в том, чтобы за каждым гражданином Китая закрепить файл, накапливающий данные из открытых и частных источников <…> с возможностью поиска по отпечаткам пальцев и другим биометрическим характеристикам
[1001].
Хотя проект введения социальных кредитов в Китае неизменно рассматривается как «цифровой тоталитаризм» и часто сравнивается с миром оруэлловского «1984», его лучше понимать как апофеоз инструментарной власти, питаемой государственными и частными источниками данных и контролируемой авторитарным государством. Сообщения о его пилотных программах полны ярких примеров присущей надзорному капитализму экономии за счет действия и тонкого выстраивания сверхмассовых средств изменения поведения. Цель в том, чтобы автоматизировать общество путем подстройки, понуждения и обусловливания для получения заранее отобранных форм поведения, которые государство сочло желательными и, значит, способными «не допустить дестабилизации», как выразился один из экспертов по стратегическим исследованиям
[1002]. Другими словами, цель состоит в том, чтобы, используя инструментарные средства изменения поведения, достичь гарантированных социальных, а не рыночных исходов. Результатом является формирующаяся на наших глазах система, которая позволяет нам подсмотреть одну из версий будущего, определяемого всесторонним слиянием инструментарной и государственной власти.
Китайский проект задуман как ответ на уникальный китайский вариант социального распада. В статье в журнале Foreign Policy журналистка Эми Хокинс объясняет, что проблема, лекарством для которой призвана стать система социальных кредитов – это эпидемия социального недоверия в Китае:
Быть китайцем сегодня – значит жить в обществе недоверия, где каждая открывающаяся возможность – потенциальная подстава, а каждый акт великодушия может быть использован в корыстных целях другими
[1003].
Захватывающее эмпирическое исследование социального доверия в современном Китае в действительности обнаруживает высокий уровень доверия к «своим», но при этом коррелирует с негативными последствиями для здоровья. Вывод этого исследования в том, что многие китайцы доверяют только тому, кого хорошо знают. Все остальные взаимоотношения связаны с подозрительностью и тревогой, что имеет очевидные последствия для социального доверия, равно как и для социального благополучия
[1004]. Эта вакханалия недоверия, обычно связываемая с травмой быстрой модернизации и переходом к квазикапиталистической экономике, также является наследием китайского тоталитаризма. Коммунистическая партия Китая разрушила традиционные сферы, создавшие принадлежность, идентичность и социальный смысл – семью, религию, гражданское общество, интеллектуальный дискурс, политическую свободу – вызывая в памяти описание Арендт «атомизации», разрушающей узы доверия
[1005]. Хокинс пишет:
Но вместо того, чтобы ради сокращения пропасти недоверия способствовать органичному возвращению традиционной морали, китайское правительство предпочло направить свою энергию на технологические решения <…> и это только приветствует публика, уставшая от незнания, кому доверять <…> отчасти потому, что не видит альтернативы
[1006].
Китайское правительство намерено задействовать инструментарную власть, чтобы заменить разрушенное общество гарантированными исходами.
В 2015 году китайский Центральный банк объявил о пилотном проекте, в рамках которого ведущие компании, занимающиеся электронной торговлей, опробуют интеграцию данных и разработку программного обеспечения для создания персонального кредитного рейтинга. Среди крупнейших участников была Ant Financial (входящая в Alibaba Group) и ее система «персонального кредитного рейтинга» под названием Sesame Credit. Система Sesame Credit производит «целостную» оценку «характера» с применением алгоритмического обучения, которая выходит далеко за рамки своевременной оплаты счетов и займов. Алгоритмы оценивают и ранжируют покупки (видеоигры против детских книг), уровень образования, а также количество и «качество» друзей. Опыт одной журналистки с Sesame Credit говорит о том, что алгоритм занимается чистым «шаманизмом», учитывая кредитные рейтинги ее социальных контактов, марку ее машины, ее работу, ее вуз и множество не уточняемых поведенческих переменных, которые предположительно «коррелируют с хорошим кредитным рейтингом». Теневой текст находится вне досягаемости, и пользователям остается только гадать, как можно улучшить свой рейтинг, в том числе избавляясь от друзей с низкими показателями и набирая побольше друзей с высокими показателями, которые, как полагают некоторые, могут повысить ваш собственный рейтинг
[1007].
Генеральный директор компании гордится тем, что система рейтингования «гарантирует, что плохим людям в обществе будет некуда пойти, в то время как хорошие люди могут передвигаться свободно и безо всяких помех». Те, кто заработал высокий рейтинг, получают награды и поощрения от клиентов Sesame Credit на рынках его поведенческих фьючерсов. Они могут взять напрокат автомобиль без залога, получить кредит на выгодных условиях и арендовать квартиру, рассчитывать на ускоренное прохождение процедур на получение визы, получать больше показов своего профиля в приложениях для знакомств и получить множество других льгот. Тем не менее один отчет предупреждает, что привилегии, связанные с высоким личным кредитным рейтингом, могут внезапно пропасть по причинам, не связанным с потребительским поведением, например в результате жульничества на экзамене в университете
[1008].
В 2017 году центральный банк отказался от поддержки частных программ по ведению личного кредитного рейтинга, возможно, потому, что они оказались слишком успешными, а концентрация знаний и власти в них были чересчур велики. Всего за два года компания Sesame Credit приобрела более 400 миллионов пользователей, застолбив себе практически все аспекты жизни этих пользователей
[1009]. Журналист, написавший книгу об Ant Financial, ожидает, что государство готовится установить контроль над всей системой: «Государство не хочет, чтобы эта важнейшая инфраструктура рейтингования людей находилась в руках одной крупной компании». Китайское правительство, похоже, понимает, что власть достается владельцам средств изменения поведения. Именно владельцы устанавливают поведенческие параметры, которые определяют гарантированные результаты. Так слияние продвигается вперед.
