К 2015 году компания в рамках усилий по ребрендингу решила прибегнуть к эвфемизму, изменив название на Humanyze. Ее технологию описывали как платформу, использующую «умный бейдж сотрудника для сбора его поведенческих данных, которые привязаны к определенным показателям с целью повышения эффективности бизнеса»
[1079]. Уабер изображает эти разработки «волшебной палочкой» для бизнеса, которая позволит любой организации управлять своими работниками, как спортивной командой, основываясь на измерениях того, как они перемещаются в течение дня, с кем общаются, на измерениях их интонаций, того, наклоняются ли они к говорящему, их положения в социальной сети в различных офисных ситуациях и многого другого, всего сорок различных показателей, которые затем отображаются на «панели бизнес-метрик». Компания не раскрывает своих клиентов, хотя в одном месте упоминается ее работа с 10 000 сотрудниками центров обслуживания клиентов Bank of America и партнерство с консалтинговой фирмой Deloitte
[1080]. Пентленд писал о силе социометрических данных в журнале Scientific American:
Я убедил менеджера колл-центра Bank of America планировать перерывы на кофе одновременно для всех. Цель состояла в том, чтобы способствовать большему взаимодействию между сотрудниками. Одно это изменение привело к увеличению производительности на 15 миллионов долларов в год
[1081].
Из девятнадцати коммерческих предприятий, перечисленных на данный момент в биографии Пентленда на сайте MIT, многие являются компаниями по надзору-как-услуге. В частности, Пентленд был соучредителем компании Endor, которая для своих бизнес-клиентов позиционирует себя в качестве ответа на вызов со стороны императива прогнозирования. На веб-сайте Endor рассказывается о рождении компании из «революционной новой науки» социальной физики в сочетании с «запатентованной технологией», что привело в созданию «мощного движка, способного объяснять и предсказывать любые виды человеческого поведения…». На сайте объясняется, что любая человеческая деятельность (например, телефонные разговоры, покупки по кредитным картам, поездки на такси, активность в сети) содержит в себе скрытые математические закономерности. Анализируя эти данные, можно выявить «возникающие поведенческие паттерны» еще до того, как их можно будет обнаружить «любым другим методом <…> Мы работаем с ведущими мировыми потребительскими брендами, решая самые сложные задачи, требующие сбора и анализа данных»
[1082].
В 2014 году еще одну компанию Пентленда под названием Sense Networks приобрела YP – когда-то эти две буквы обозначали «желтые страницы» (yellow pages), но теперь это название «крупнейшей в Северной Америке компании, занимающейся местным поиском, СМИ и рекламой, которая связывает потребителей с местным бизнесом». Заявление YP от 2014 года о приобретении Sense Networks рисует знакомую картину погони за поведенческим излишком, называя фирму «комплексной платформой для обработки данных о местоположении с охватом массовой мобильной аудитории. Решения Sense Networks в области ретаргетинга, предлагаемые розничным продавцам, способны выявлять существующих и потенциальных покупателей ведущих продавцов и обращаться к ним с помощью соответствующей мобильной рекламы, когда они находятся поблизости от продавца… будь то дома или на работе»
[1083].
Пентленд понимает, что его эксперименты и платные рецепты по оптимизации производства наглядно иллюстрируют подходы к решению более широких проблем социальных отношений в инструментарном обществе. Мы снова видим наметки пути, пролегающего из экономической сферы в социальную. Снабженные датчиками офисные работники служат живыми лабораториями для переноса инструментарных отношений на общество в целом. В 2016 году Пентленд участвовал в конференции, организованной Университетом Сингулярности – центром идеологии инструментаризма, расположенным в Кремниевой долине и частично финансируемым Ларри Пейджем. Интервьюер, которому было поручено написать о Пентленде, объясняет:
Хотя люди являются одним из наиболее ценных активов любой организации, многие компании все еще подходят к управлению с менталитетом XX века <…> Пентленд увидел, что фактор, который всегда все портит – это люди
[1084].
Как и Наделла, Пентленд назвал своей целью создание социальных систем, которые основывались бы на тех же принципах, что и машинные системы, используя потоки поведенческих данных для оценки «правильности» выбранного образа действий и для вмешательства, когда нужно поменять «неправильное» действие на «правильное». «Если люди взаимодействуют неправильно, и информация распространяется неправильно, – предупреждает Пентленд, – люди принимают плохие решения <…> Мы же пытаемся создать симбиоз человека и машины, где люди благодаря компьютерам будут лучше понимать сеть взаимодействий, а компьютеры смогут лучше понимать, как устроены люди». Как отмечает собеседник, «Пентленд обнаружил, что эти данные [от социометрических датчиков] могут очень помочь организациям исправлять „нарушения в поведении“»
[1085].
Масштабы инструментарного общества, как оно виделось Пентленду, росли вместе с ростом его инструментария, и его идеи становились все более амбициозными по мере того, как эти новые инструменты и методы его лаборатории сливались с современной волной компьютеризации, прокладывая путь к глобальному проникновению Большого Другого. Пентленд изложил свои амбиции в отношении возможностей и целей этой новой среды в целой серии работ, опубликованных в основном в период с 2011 по 2014 год, но среди них выделяется замечательное эссе 2011 года, единственным автором которого был он: «Нервная система общества: построение эффективного правительства, энергетики и здравоохранения»
[1086].
