– Наверно поздно это уточнять, но все же, – Уилл взъерошил волосы на затылке и неловко крякнул. – То есть ты можешь выглядеть как твоей душе захочется?
– Душа довольно спорное понятие. Особенно для меня. Но да, я могу принять любой облик.
– И… почему ты выглядишь так?
– Просто я слишком люблю это тельце.
Очевидный ответ на очевидный вопрос. Алан Маккензи действительно был идеален в роли… Алана Маккензи. И Уильям едва ли мог представить его другим человеком. Но почему-то именно сейчас в голову Уилла полезли самые глупые вопросы, на которые он только был способен.
– Ты ведь, – осторожно протянул Уильям, – говоришь не только на английском?
– Верно, Уилл. Было глупо подозревать обратное, – улыбнулся Алан. – Знаю немецкий. Ну, его восточные диалекты. Провёл в своё время очень много времени при прусском дворе. И в Саксонии. Еще говорю на французском, испанском и итальянском. Читаю Достоевского в оригинале, если тебе это интересно. И знаю японский. Китайский мне не нравится по звучанию. И эта их система тонов. Одно неверное движение связок – и вот ты уже оскорбил чью-то мать. Еще могу объясниться по-гэльски или на польском. Но с последним бывают проблемы – часто путаю слова с русским. Еще неожиданные вопросы?
– А почему… Почему только эти? Мне казалось, что…
– Что я должен говорить на каждом языке, существующем в этом мире? Увы, Уилл. Возможности этого человеческого тела ограничены. Если его перегрузить произойдёт, – Алан усмехнулся, – сбой в системе. Разумеется, я могу запомнить больше, чем любой человек, но в этом теле только часть моего сознания. Важная для меня часть. Я не могу беспечно относиться к нему. Разумеется, как я только что сказал, все можно восстановить, но это займёт некоторое время.
Уилл хотел было съёрничать, но вместо этого выдохнул и промолчал. Официант подоспел как раз вовремя, чтобы переключить его внимание на дымящийся черный напиток в чашке. А следом за ним на столик перед Уиллом опустился десерт, который совершенно не подходил под то, что Уильям заказал несколькими минутами ранее. Небольшая корзиночка, от которой доносились ароматы карамели, ванили и апельсинов. Если это была ошибка Уильяма в произношении, то он нисколько не будет жалеть.
Желудок предательски заурчал и болезненно заныл, в рот набежала слюна и Уилл поспешил залить просыпающийся голод кофе. Алан наблюдал за ним, потягивая свой переслащённый напиток.
– Я решил, что крем-брюле подойдёт больше, чем хлеб с масло. – Ах, это все же была не ошибка Уильяма; его произношение все еще было таким же ужасным. – А теперь позволь мне кое-что показать.
Алан вытащил из внутреннего кармана сложенный в четыре раза лист и, развернув резким движением, положил его перед Уильямом на стол. Жёлтая дешёвая фотография на прохудившейся подложке, которую можно было сделать в любом ателье, наберись у тебя нужная сумма. Девушка на фотографии показалась Уильяму смутно знакомой, но Уилл не мог припомнить ни как ее зовут, ни обстоятельств, при которых они могли бы встретиться. Внешний вид выдавал в ней работницу какого-нибудь захудалого борделя – посещать такой было себе дороже.
Уилл нахмурился и поднял взгляд на Алана, молча спрашивая взглядом: «И что ты хочешь этим сказать?»
– Мелани Купер. Проститутка из Норт-Сайда. – Алан покачнулся на стуле и сложил на груди руки.
– И причём тут это?
– Посмотри на фотографию еще раз. Очень внимательно. Никого не напоминает это милое ангельское личико?
Мелани Купер. Уильям уже слышал это имя. Точнее – Уилл даже слегка подскочил на стуле, когда воспоминание вспыхнуло в его памяти, – видел на одном из писем Анхеля Куэрво. Теперь и лицо Мелани не казалось чужим – он узнал ее. Хоть и видел всего один раз в жизни, о котором предпочёл быстро забыть.
– Это же та девушка, которую ко мне привёл Анхель, – побледнев, пробормотал Уилл.
– Именно. И что ты об этом думаешь?
Уилл ничего об этом не думал. И его пустое выражение лица хорошо это показывало. Шестеренки в голове слишком заржавели, чтобы быстро соображать, поэтому Уильям вздохнул и посмотрел на Алана, ожидая объяснения.
– Сифилис четвёртой стадии, – с улыбкой начал перечислять Алан, загибая пальцы, – туберкулёз и ещё целый букет болезней, о которых в приличном обществе не говорят. Эта девушка не пережила бы даже падения с велосипеда, Уилл. Не то, что операцию. Кстати, если тебе вдруг интересно, в ее крови нашли очень хорошую порцию героина.
– То есть умерла она не из-за того, что потеряла несколько литров крови, потому что мы не смогли остановить кровотечение? – съехидничал Уилл, отпивая из своей чашки.
– Нет, разумеется, из-за этого, но, – Алан вскинул палец, – не нужно так ехидничать. Мешать героин и наркоз – не лучшая идея. Это все просто очень удачное совпадение. А я не верю в совпадения.
Спорить с Аланом было глупо. Это не было удачным совпадением, а Анхель Куэрво слишком любил себя, чтобы связываться с подобными женщинами в отличном от денежных отношений смыслах. Анхель Куэрво посещал только дорогие бордели, которые держали его хорошие знакомые, именуя своим заведения «престижными отелями». Анхель Куэрво вращался в кругах, где Мелани Купер никогда бы не появилась. А найти девушку можно было только выйдя на улицу после полуночи.
Анхель Куэрво подставил его.
Уилл поперхнулся кофе, спешно отставляя в сторону тарелку с чашкой. Алан едко усмехнулся, наклонившись над столом и неспешно помешивая свой напиток, хотя сахар в нем давно растворился. Забавно, Алан пил кофе с сахаром.
– Почему ты не рассказал мне раньше? – голос Уилла вырвался из обожжённого горла хрипом и царапнул язык.
– А что бы это изменило? – пожал плечами Алан, с удивлением поглядывая на Уилла, пока все внимание было приковано к лежащей на краю стола газете. – Твоё отношение к Анхелю? Ты и так его не любил, не обманывай себя. Мстить ты бы вряд ли стал – это не твой стиль.
– Я бы не чувствовал себя виноватым.
– Ты и так не чувствуешь себя виноватым, Уилл, – фыркнул Алан, поднимая глаза к небу, и редко выдохнул. – Ты заставляешь себя испытывать вину. И стыдишься, что не делаешь этого, как следует. На самом деле в этом нет ничего предосудительного. У каждого человека внутри свои демоны. И твои лишь в том, что ты не переживаешь за других людей так, как за самого себя. Ты пытался внушить себе чувство вины из-за смерти Анхеля. А когда у тебя это не получилось, начал внушать себе, что непременно должен чувствовать себя виноватым из-за отсутствия эмоций. Люди любят все усложнять. Мир и так сложный, а вы еще прибавляете в него проблем.
– Как будто вы не чувствуете вину.
Губы Алана поджались. Глаза прищурились, и Уильяму не понравился взгляд, которым Маккензи на него посмотрел. Взгляд хищника, оказавшегося в роли жертвы. И через секунду он стал привычно насмешливым. В уголках глаз пролегли небольшие морщинки, и Алан рассмеялся.
