– Конечно, мистер Кёниг.
Дверь громко ухнула совой, погрузив на мгновение возникшее перед Уильямом помещение в плотный полумрак. Редкие плафоны вдоль стен волнообразно покачивались, подкидываемые порывами ветра с улицы, несколько столов и стульев были хаотично разбросаны по залу, барная стойка – завалена грязными чашками, а кран грустно отзывался в тишине ударами капель о дно жестяной раковины. Бар не казался Уиллу заброшенным, он даже заметил свежий выпуск газеты. Но если здесь и были люди, то за несколько часов до них или даже дней.
Алан небрежно качнул плоскую люстру наконечником трости, и плафон глухо звякнул. Маккензи уверенно обогнул барную стойку и остановился перед пустыми стеллажами, на которых теперь были расставлены чайные наборы книги и парочка потрёпанных меню.
Со стороны улицы не доносилось ни звука, и Уилл поспешил выдохнуть – впервые за два дня он чувствовал себя достаточно безопасно. Или же ему просто это казалось?
Подлетев к Алану, Уилл оперся о покачнувшуюся барную стойку и навис над Маккензи, ожидая, что тот хотя бы немного повернёт в его сторону свой острый аристократичный профиль. Увы, Алан продолжал с интересом изучать большое зеркало в пол, которое Уилл заметил только сейчас.
– У меня нет никаких проблем с тем, чтобы расслабляться, – понизив голос, угрожающе протянул Уилл.
На Алана это не произвело должного впечатления, но мужчина все же оторвался от созерцания собственного отражения и взглянул на Уилла. Светлые брови Маккензи сдвинулись к переносице, и между ними пролегла глубокая складка. Глаза прищурились, отчего в уголках появились маленькие насмешливые морщинки, а кожа губ натянулась, когда уголки поползли в противоположные друг другу стороны.
– Да? А по твоим ладоням незаметно.
– Мистер Маккензи… – сквозь стиснутые зубы процедил Уильям; его щеки заалели румянцем, а ладони вспотели, и он поспешил сжать их в кулаки.
– Не любишь слушать правду? – с ехидной улыбкой поинтересовался Алан, вскинув светлую бровь. – Ну-ну. Смотри, как бы зрение не село. От чтения в темноте.
Пальцы Алана схватились край рамы зеркала, и мужчина потянул его на себя, открывая низкий проход. Маккензи жестом предложил Уильяму пройти вперёд и, опершись предплечьем о раму, проводил насмешливым взглядом в темноту.
Глаза обожгло ярким блеском отражающегося в хрустальных люстрах света. Уильям зажмурился и прикрыл глаза рукой, быстро заморгав. Солнечные зайчики от бокалов бегали по проступающим очертаниям зала, точными ударами попадая по чувствительным раскрасневшимся белкам, а показавшийся вначале морским прибоем шум на деле оказался слившимися в единое эхо разговорами гостей, музыкой и смехом. Уильяму потребовалось достаточно много времени, прежде чем он смог проморгаться и рассмотреть хоть что-то в этой вакханалии блеска, золота и огней.
Только спустя минуту Уильям осознал, что смотрит на все впереди с открытым ртом. И то, помог ему в этом усмехающийся под боком Алан, поигрывающий пальцами по белоснежным перилам, как по изысканной клавиатуре рояля. Назвать это просторное помещение баром у Уильяма не повернулся бы язык. Ресторан, в который его привёл Алан напомнил Уиллу салоны десятилетней давности, в которых разбогатевшие после войны и начала Сухого закона дельцы стремились просадить свои деньги, тонкие натурой находили способы расслабиться, а молоденькие и не очень женщины выискивали опытным взглядом хищницы каждый вечер новую жертву.
Уилл вздрогнул от трубных фанфар, а затем на сцену вдалеке выбежало несколько девушек в коротеньких золотистых платьях из стекляруса и в точно таких же золотых туфельках. Их движения перемешивались с общим блеском, а громкие взвизгивания примешались к общему гомону. Официанты в белых фраках, – Уилл молча поблагодарил, что не в черных фраках лакеев, – плавно лавировали между столами с серебряными подносами. Раздалось несколько глухих выстрелов, и на секунду в зале повисла тишина, чтобы затем взорваться потоком шампанской пены и громкими тостами. Гости сталкивались бокалами, которые тут же осушались, чтобы налить новую порцию вина, а некоторые из посетителей после очередного глотка наклонялись низко к столу – вот только Уилл не мог рассмотреть зачем.
Полукруглые диванчики по краям зала были спрятаны в полумраке углублений. Нависающие над ними стены скрывали большую часть того, что там происходило, а зрителям в зале было гораздо интересней происходящее на сцене. Из-под ближайшей к ним арки выглянула полураздетая девушка, Алан коротко кивнул ей, взявшись за краешек шляпы, и кто-то тут же утащил ее обратно.
– Боже, – закатил глаза Уильям, шаг в шаг следуя по небольшим ступеням за Аланом, – даже не понимаю, почему я не догадался о вашем бизнесе еще в нашу первую встречу. Вы ведь всем своим видом кричите, что не созданы для существования в качестве продавца машин.
– О каком бизнесе? – обернулся Алан.
– О том, что вы не виски из Канады гоните, мистер Маккензи. Хотя все же до последнего надеялся, что я ошибаюсь, и вы простой заурядный бутлегер. Как половина жителей нашего штата.
– Тогда мне пришлось бы вытаскивать тебя не из тюрьмы, а с того света. Аллегорически, конечно же, – развёл руками Алан, словно расписываясь в своём божественном чувстве юмора. – Гарантировать безопасность всех моих сотрудников – довольно затруднительно. А штат, как ты мог уже заметить, у меня довольно обширный. Не скажу, что у меня не бывает проблем, – Алан сделал неопределённый жест рукой и снял шляпу, – но мне повезло – попадаются достаточно сговорчивые люди, которым хочется прожить еще пару лет. Этот бизнес не особо ценит старая школа. А как по мне – деньги не пахнут. Тем более когда люди сами бегут, чтобы их отдать.
Только шагнув в гущу гудящего человеческого улья, Уильям почувствовал витавшее все это время в воздухе безумие, растёкшееся по языку пресно-горьким вкусом. Искажённые в горячечной агонии лица людей уродливыми гипсовыми масками были нанизаны на восковые шеи, а огрубевшие угловатые конечности двигались рвано и заторможенно, когда кто-то дёргал за очередную ниточку.
Уильям отпрянул назад: изящный набалдашник трости Алана в виде лисьей головы возник прямо у него перед носом и едва не ударил по нему. Алан улыбался. Достаточно искренне для человека вроде него, и все же, несмотря на усилия Уильяма, ему удалось несколько раз шутливо ударить кончиком лисьего носа по лбу, расхохотавшись.
– Веселей, Уилл, – Алан шутливо пригрозил Уильяму. – Мы все-таки не на похоронах, а ты не похож на музыканта, для которого они уже десятые за три дня.
– Я и так весёлый, – хмуро отозвался Уилл, оттолкнув в сторону очередной ходячий труп, которого утром придётся откачивать в реанимации. – У меня просто лицо такое.
– Вот мне ты точно можешь не врать, – Алан подал жест одному из официантов, и тот тут же исчез в самой дальней нише с диваном. – Я прекрасно знаю, что твоя милая мордашка умеет улыбаться. Лично видел. Посмотри на этих людей вокруг. Они хотят напиться, закинуться очередными чудодейственными таблетками и забыться, чтобы не вспомнить рвущееся наружу отчаяние и боль, которая ждёт их за этой дверью, – Алан указал тростью на потайной вход и значительно тише пробормотал себе под нос: – И я их прекрасно могу понять.
