Обязуемся перед собранием как минимум Камимуру за собой на веревке потаскать. После обстрела Окинавы постараюсь успеть присоединиться к вам до драки. Хотя нам очень желательно избежать ее из-за того каравана, который идет вместе с броненосцами.
Тем не менее повторюсь, вполне вероятно, что встреча с японским флотом, после того как вы соединитесь с Третьей эскадрой, все же произойдет. Может ведь и раскусить нас эта хитрая лисица Того. Топите все вас открывшие крейсера-разведчики безжалостно, не давайте к себе присосаться и телеграфировать ни в коем случае – немедленно глушите мощной искрой. Мелочь тоже топите. Если наши с Хлодовским и Засухиным предположения верны, нас могут сейчас караулить в проливе и рыбаки с каботажниками…
В заключение не отмеченный в истовой набожности Руднев вдруг встал и широко перекрестился. Офицеры последовали его примеру.
– Прости нас за грехи, Господи! Начнем перекрестясь. Удачи вам, Николай Иванович, дорогой мой…
* * *
Через час контр-адмирал Небогатов поднялся на крышу ходовой рубки своего флагмана. «Ослябя» уже делал четырнадцать узлов и лежал на проложенном курсе. Сзади, в тучах стелющегося из трех массивных труб дыма, угадывались выстраивающиеся в походную колонну броненосные крейсера и пропускающий их «Рион». По правому борту флагмана его неторопливо обгоняла «Лена», которой предстояло встать форзейлем впереди колонны.
Уперевшись в поручни, Николай Иванович подставил разгоряченное лицо тугому, холодному ветру. Ныл затылок, напоминая о предыдущей встрече со своим японским визави. Завтра будет изрядная болтанка, болячки, как им и положено, просыпаются к плохой погоде. Впереди, на левом крамболе, на фоне поднимающихся на южном горизонте сплошных кучевых облаков, виднелись силуэты удаляющихся в ночь «Варяга» и «Богатыря»…
Итак, впервые в жизни ему предстоит единолично вести в боевой поход такую силу – броненосец-крейсер и целых шесть броненосных крейсеров. Промелькнула шальная мысль: «Ну, теперь-то я Камимуру не отпущу, пожалуй. Пусть только на нас выкатится!»
Небогатов еще в катере начал обдумывать плюсы и минусы нового плана похода, который, кстати, действительно мог привести к генеральной баталии со всем японским флотом. Ему вдруг вспомнилось, что почти так же просчитывал он разные расклады и перед выходом к Кадзиме. Но если тогда, перед первым боем с Камимурой, нервное напряжение давало себя знать, мысли перескакивали с одного варианта на другой, и он, в конце концов, просто покорился судьбе в лице Господа Бога и Всеволода Руднева, то, странное дело, сегодня Николай Иванович был собран и спокоен. А после того как командующий столь резко переиграл долго и тщательно прорабатываемый план операции, вместо минутной, секундной даже растерянности пришло удивившее его самого ощущение душевного покоя и раскрепощенности, даже какого-то неестественного задора! Увы, в те времена понятия «кайф» и «адреналин в голову» еще не были в ходу…
Но три вопроса по-прежнему не давали ему покоя. Первый: поведется ли Камимура? Второй: когда откроют Чухнина? И третий: где сейчас расположился Того?
В уравнении были и еще неизвестные, но и этих хватало для того, чтобы признать: правильно, что Руднев вышел на «Варяге» к Рюкю сам. Придержать там японский флот – это главный залог успеха операции. И для этого нужна его хватка и… его везение! А уж наша задача «только не перепутать!». Как там Всеволод Федорович всех рассмешил анекдотиком про аптекаря, бабулю и таблетку? «Что от головы, а что от задницы?» Вот так взять и ломануться мимо Пусана! Словцо-то какое выдумал: «ломануться». Только кто из нас для Того «от задницы»? Руднев-то, тот точно – «от головы»! Небогатов задорно рассмеялся, изумив этим озабоченного Хлодовского, поднимавшегося с нижнего мостика…
* * *
В первый раз за войну план командования ТОФа сработал практически так, как и задумывался. Возможно, сказалось возросшее мастерство исполнителей, помноженное на превратности осенней тихоокеанской погоды, а возможно, и исключение из него наиболее рискованной части – атаки Токийского залива, что особо отметил в своих воспоминаниях адмирал Молас.
Руднев подставился картинно. В результате Камимура два дня яростно гонялся за ускользающими в дождевых шквалах «Варягом» и «Богатырем», которые между делом утопили дозорные «Гонконг-Мару» и «Тонан-Мару». Причем последнего – почти под снарядами пяти кораблей Второй боевой эскадры у входа на рейд Нара на Окинаве. А затем благополучно оторвались от преследования, уйдя на юг. За это время русские броненосные эскадры без приключений нашли друг друга у намеченной заранее группки островов неподалеку от Шанхая и направились в сторону Артура…
Хэйхатиро Того об этом пока не знал. Ему первый раз за время войны не повезло по-крупному. Умудренный опытом флотоводец прекрасно понимал, что лучший и, возможно, последний шанс не допустить соединения трех русских эскадр во флот, превосходящий его силы на море, и разбить русских по частям, малой кровью, – это перехватить и уничтожить выдвигавшиеся со стороны Аннама корабли Чухнина. Еще до их подхода к Артуру или к Рюкю. А на том, что русские первоначально идут именно туда, настаивала разведка генштаба.
Конечно, неплохо было бы предварительно обрушиться всем флотом на броненосцы Макарова в случае, если он попытается пойти на соединение с Чухниным и Рудневым. Но после определенных размышлений Того и его штаб решительно отвергли вариант с выходом Первой русской эскадры. По донесениям разведки, артурцы пока отстаивались во внутреннем бассейне. На «Победе» кессоны стояли у борта, а на «Пересвете» только-только начали монтировать орудия главного калибра в носовой башне – за счет их снятия удалось приподнять носовую часть корабля для ремонта боевых повреждений и установки новой брони без кессона. Кроме того, разведчики уверяют, что ремонтируют что-то и на «Севастополе», хотя серьезных попаданий в этот корабль во время боя не наблюдалось.
Макаров, безусловно, азартен и смел. Но он отнюдь не безответственный авантюрист, чтобы выходить с четырьмя броненосцами, из которых один не делает больше пятнадцати узлов, против одиннадцати кораблей японской линии.
Таким образом, на повестке дня две русские эскадры: недавно вошедшая в Южно-Китайское море балтийско-черноморская – главная цель, и владивостокские крейсера. Идеально, если удастся владивостокцев подловить у Цусимы самому, расчет времени показывает, что вокруг Японии они не пойдут. Но с учетом их преимущества в ходе над его броненосцами, конечно, проще их перехватить Камимуре. Тем более что при встрече с ним Руднева ожидает особый «подарок»: во-первых, с помощью американцев удалось выправить вал «Адзумы», а во-вторых, первый из броненосцев типа «Трайэмф», получивший в японском флоте имя «Фусо», наконец-то вступил в строй, и Того, тщательно взвесив все «за» и «против», добавил его к броненосным крейсерам.
Да, у Камимуры шесть броненосных кораблей против семи у Руднева, но каждый японский в линейном бою сильнее соответствующего русского, это раз. Кроме того, он придал броненосным крейсерам еще пять бронепалубников против двух у Руднева, это два. А после разбора итогов боя у Кадзимы есть все основания надеяться, что использованы они будут уже более грамотно. Так что задача «стреножить» как можно больше владивостокских крейсеров до подхода «добивки» в виде пяти броненосцев Первой боевой эскадры для Хикондзе-сана вполне посильная.
