В 1995 году он начал учиться в докторантуре Гарвардской школы бизнеса, где у него возник интерес к миру доткомов eBay и Amazon. Три года спустя он женился (а затем развелся) на внучке основателя компании Daesang, занимавшейся упаковкой пищевых продуктов, и покинул Гарвард, не получив докторской степени, в надежде приобрести больше практического опыта в бизнесе.
«Он не участвовал в повседневных операциях какого-либо подразделения Samsung Group, – рассказал мне помощник председателя Нам С. Ли, сопровождавший Чжэ в поездках. – Но хотел направить инвестиции в новые, перспективные отрасли бизнеса».
У Чжэ было все, что нужно принцу Samsung и будущему лидеру: индивидуальность, привлекательность, любознательность. Но ему не хватало одного необходимого условия: у него не было ни одной балансовой истории успеха, в которой он проявил бы себя.
«Чжэ Й. Ли стремился как можно раньше начать принимать участие в управлении», – написал один из ведущих юристов Samsung, Ким Ён Чхоль, в мемуарах «Thinking of Samsung» («Думая о Samsung»). «Результатом этого желания стал е-Samsung». В мае 2000 года Чжэ стал главным акционером группы из более чем дюжины новых предприятий под названием «е-Samsung», состоящей из агрегатора онлайн-финансовых услуг, сетевой охранной фирмы и других доткомовских инвестиций, популярных на рубеже тысячелетий.
«Но стиль управления Samsung в венчурном бизнесе вел к катастрофе, – писал Ким Ён Чхоль. – Именно таким он и был».
«e-Samsung был призван стать сенсационным дебютом наследного принца, – утверждал юрист. – Мне это совсем не понравилось. Сказав, что все будет хорошо, поскольку проходит под эгидой Ли Чжэ Йена, они предложили [мне] возможность инвестирования с таким видом, будто оказали большую услугу. Хотя я не слишком к этому стремился, они убеждали, что сделка столь выгодна, что я вложил двадцать миллионов вон [почти 17 000 долларов в то время]».
Чжэ, как вспоминал адвокат, не появлялся на многих встречах подразделения е-Samsung, вместо этого угощая его руководителей барбекю и напитками после работы.
В 2000 году бум доткомов прекратился. А теперь подобный эффект докатился и до Южной Кореи. Акционеры обвиняли e-Samsung в нечестности, утверждая, что подразделение выигрывало от фаворитизма семьи Ли, получая миллионы долларов в виде инвестиций за счет других филиалов Samsung, даже когда будущее выглядело мрачным. Вскоре из-за неплатежеспособности и потерь на 20,4 миллиона долларов проект e-Samsung был закрыт.
Но Чжэ Ли, защищенный империей Samsung, не принял на себя основную тяжесть потерь, несмотря на то что вложил в проект собственные деньги. Руководство концерна приказало девяти филиалам выкупить провалившиеся акции e-Samsung, освободив Чжэ Ли от значительной части финансового ущерба, – решение, которое вызвало правительственное расследование. Мерилл Линч утверждала, что акции е-Samsung были переоценены.
«Я отправил двух юристов команды Главного управления реструктуризации на место проведения расследования, – написал Ким, – чтобы уничтожить соответствующие документы. Попытка увенчалась успехом, и Комиссия по справедливой торговле (КСТ) признала нас невиновными».
Ким объяснил, как он лично инструктировал сотрудников, используя учебное пособие, чтобы уничтожить доказательства и защитить лидеров компании в случае расследования обстоятельств дела корейским правительством; тактика, которую он назвал «контрольно-пропускной пункт КСТ».
«Следователи КСТ не могут просто явиться с ордером – им нужна сертификация, – информировал он сотрудников. – Итак, во-первых, выиграйте время, проверив их документы. В течение этого времени выгрузите все документы с компьютера и спрячьте их, а также удалите все, что находится на компьютере. Если времени не хватает, то важнее удаление файлов». На протяжении многих лет КСТ Южной Кореи расследовала и штрафовала филиалы Samsung Group шесть раз после того, как они были пойманы на уничтожении доказательств, недопущении следователей в помещения и препятствовании правосудию.
Когда е-Samsung потерпела крах, последовавший за громким провалом Samsung Motors в 1999 году, настроение внутри компании стало мрачным.
«Неудачи в автомобилях, неудачи на предприятиях», – говорили сотрудники.
Миноритарные акционеры жаловались: провал показал, что правомочия Чжэ Ли превосходили его компетентность. После произошедшего Чжэ занял более скромную позицию, тщательно контролируемую помощниками компании. Он сосредоточился на изучении тонкостей работы под руководством Г. С. и прочих специалистов, а также на том, чтобы поддерживать связь с Apple и другими компаниями, которым нужны были комплектующие Samsung.
«Единственные люди, которые действительно знали его или были в курсе того, что он делал, это его “наставники”», – вспоминал Пак Санг-Кён, бывший старший вице-президент подразделения беспроводных терминалов Samsung Electronics.
Алан Пламб, региональный директор Rolls-Royce, обедал в ресторане Seasons в отеле Millennium Seoul Hilton со своим южнокорейским партнером Хеном Хон Чу, консультантом Rolls-Royce и партнером в тесно связанной с ними корейской юридической фирме Kim&Chang, когда он увидел Чжэ с матерью, обедавших неподалеку. Хен сказал Пламбу, что он был наставником Чжэ, «и учил его, как взаимодействовать с людьми на международном уровне». Затем он позвал его к их столику. «Хен представил нас, сказав Чжэ, что ему стоит познакомиться со мной, так как я был крупным клиентом».
Компания Samsung только что подписала соглашение о поставке комплектующих для нового реактивного двигателя Rolls-Royce Trent 900, используемого в Airbus A830.
«Чжэ ответил, что он не в курсе, поскольку Samsung больше не производит автомобили», – рассказал Алан. При упоминании, что Samsung сделала для Rolls-Royce ядро двигателя самолета A380, Чжэ все еще казался озадаченным. Он признал, что ничего не знает о компании его семьи по производству реактивных двигателей, Samsung Techwin, и добавил, что никогда не был на ее заводе в Сачхоне.
«Он упомянул, что у его отца не Rolls-Royce, а Bentley», – вспомнил Алан. Это был неловкий и тревожный момент. Они попрощались друг с другом, не обсуждая свои отношения поставщика с клиентом.
«Таков был мой единственный разговор с Чжэ, – сказал мне Пламб, – человеком, которого я счел неподходящим для руководства Samsung Group, поскольку он не имел элементарных знаний о бизнесе, которым ему однажды придется управлять».
В 2004 году Чжэ спросил японского инженера из Samsung, почему хорошо продается устройство, которое воспроизводит как VHS-кассеты, так и DVD-диски. Он, казалось, не понимал, что людям нравится смотреть свои старые видеозаписи. Все это подчеркивало важность воспитания наследника Samsung.
«Чжэ часто приходил на встречи дизайнеров, – вспоминал создатель телевизоров Samsung. – Он очень интересовался дизайном и изучал его, но самые важные решения по дизайну исходили от Г. С. Чоя».
«Какое устройство станет центром мультимедиа – компьютер или телевизор? Мы считаем, что победит телевизор, – утверждал в ноябре 2010 года Ким Геиюн, директор по планированию экранных продуктов. – Руководители производств мобильных телефонов не соглашались со мной и настаивали на том, что их технология является главной».
