Текла Пенхаллоу, которая, казалось, вечно страдает насморком, появилась на похоронах в глубоком трауре. Некоторые из женщин обеспокоились, не следовало бы и им поступить так же. Было известно, что тетя Бекки ненавидела траур, она называла его «реликвией варварства». Но кто знает, что об этом думает Дэнди?
Все прошло подобающе и по правилам, от начала до конца. Тетя Бекки, при жизни равнодушная к цветам, получила их великое множество. Но клан все же уважил ее желание касательно «выращенных» цветов. Были возложены лишь букеты, собранные в старых домашних садах, благоухающие ароматами, знакомыми тете Бекки и, возможно, любимыми ею.
Лежа в гробу, который вряд ли мог считаться дорогим, завернутая в кружевную шаль, с холодными бледными губами, что закрылись навеки, храня свои секреты, тетя Бекки выглядела строго красивой — настолько красивой, что поразила всех, кто долгие годы знал ее, как неприятную костлявую женщину с копной волос и морщинистым лицом. Кросби Дарк, умиравший от стыда на приеме, когда она сообщила, что любила его, сейчас почувствовал себя польщенным. Любовь этой величавой старой королевы стала комплиментом. Что касается остальных, то многие смотрели на нее с уважением, интересом и скорбью, большей, чем сами от себя ожидали. И с немалым благоговением. Казалось, сейчас она откроет глаза, посмотрит своим инквизиторским взглядом и выдаст какой-нибудь пугающий вопрос. С нее бы сталось.
Слез было очень мало. Миссис Клиффорд плакала, но она всегда проливала галлоны слез на любых похоронах. И Грейс Пенхаллоу плакала, что было столь необычно, что ее муж прошептал ей:
— О чем ты-то плачешь? Ты всегда ненавидела ее.
— Поэтому и плачу, — мрачно ответила Грейс. Она не могла объяснить, какой бессмысленной казалась ей теперь эта старая ненависть. И эта бессмысленность, как и скоротечность всего, огорчали ее.
Его преподобие мистер Трекли очень тонко и подобающе, как посчитали многие, провел службу. Хотя дядя Пиппин подумал: «Ты слишком сгустил краски» — по поводу некоторых фраз, использованных мистером Трекли в панегирике усопшей. Тетя Бекки едва ли была настолько свята. А Утопленник Джон, когда мистер Трекли сказал, что Бог забрал ее, бессовестно подумал: «Он давно ее ждал». Уильям И. был далеко не уверен в том, о чем столь убежденно говорил священник. Ведь тетя Бекки никогда не состояла в церковном сообществе. Но она была Пенхаллоу. А Пенхаллоу могут посещать лишь правильные места, удовлетворенно ощутил Уильям И.
Похоронная процессия, отправившаяся от Сосен к кладбищу в Розовой Реке, стала — как с гордостью заметила Камилла в разговоре с Амброзин тем же вечером — самой длинной из всех предыдущих в клане. День был пасмурным, солнечные лучи лишь изредка проблескивали среди туч, мелкий дождь время от времени поливал сосновые пустоши у гавани — к удовлетворению любителей предрассудков. Тетя Бекки была погребена на участке Теодора Дарка, рядом с мужем и детьми, под кустом цветущей спиреи.
Старое кладбище дышало пафосом забытых могил. Мужчины и женщины клана лежали здесь — мужчины и женщины, которые победили, мужчины и женщины, которые проиграли. Их безрассудства и авантюры, счастья и несчастья похоронены и забыты вместе с ними. А сегодня сюда явилась тетя Бекки, чтобы занять меж ними свое место. Люди не спешили уходить, когда закончилась церемония. Похороны для клана всегда были более значимым публичным событием, чем просто похороны. Все разбились на группки, беседуя в более легком настроении, чем то, которое они принесли сюда. Камилла сообщила, что ужасный некролог был розыгрышем тети Бекки. Она просто хотела хорошенько попугать их напоследок.
— Слава тебе, Господи, — сказал Уильям И., потерявший покой и сон после оглашения тетей Бекки некролога.
Теперь все смотрели на Дэнди Дарка с новым показным уважением. К нему подходили и заговаривали те, кто прежде обратили бы на него внимание, лишь споткнувшись об него. Он чувствовал свою значимость, как обладатель посмертного желания, но не слишком полагался на это. Все были уверены, что он знает, кто получит кувшин. Даже если тетя Бекки и не сообщила ему, то, само собой, он вскрыл письмо над паром в тот же вечер после приема. Пока шла церемония, Артемас Дарк прикидывал, нельзя ли подпоить Дэнди и таким образом выманить тайну. И с грустью пришел к заключению, что это невозможно. Дэнди в жизни не брал в рот спиртного. Слишком он унылый и трусливый, подумал Артемас. Титус Дарк размышлял, что неплохо было бы испробовать спиритическую доску Сэмов. Говорят, она творит чудеса. Но… тогда придется вступать в контакт с темными силами? Он знал, что именно так считает мистер Трекли.
Палмер Дарк и Гомер Пенхаллоу смущенно кивнули друг другу. Юный Джимми Дарк громко мяукнул, заметив это, но Палмер и Гомер притворились, что не слышали.
— Хорошо, что они наконец-то поладили, — сказал дядя Пиппин. — Никогда не мог понять, в чем смысл поддерживать старые трухлявые раздоры.
— Что касается смысла — все, что мы делаем, по большей части бессмысленно, — заметил Стэнтон Гранди. — Жизнь была бы скучна без пары-другой вендетт.
Клан вытянулся в струнку. Абель Дарк уже приступил к завершению окраски своего дома, а Миллер Дарк действительно начал писать историю клана и уже старательно составил генеалогическую таблицу. Крис Пенхаллоу больше не прикасался к скрипке. Утопленник Джон и Титус Дарк не бранились целую неделю — во всяком случае, никто не слышал их брани. Титус выглядел напряженным, но Утопленник Джон и бровью не вел, когда шагал по кладбищу, топча могилы, чтобы посмотреть на погребения Дженни и Эмми и прочитать свою эпитафию. Амброзин Уинкворт надела бриллиантовый перстень, совершенно, как посчитали, неуместно. Миссис Тойнби Дарк честно обошла могилы всех своих мужей. Присутствующие не преминули отметить, что Нэн Пенхаллоу могла бы не красить губы, идя на похоронную церемонию.
— Легкомысленная штучка, — сказала Рейчел Пенхаллоу.
— Пытается флиртовать с каждым мужчиной, даже с папой пыталась, — добавила миссис Уильям И.
— Маленький Сэм видел, как она однажды вечером собирала моллюсков на море в одном купальнике, — сообщила Мерси Пенхаллоу.
— Да, и ручаюсь, скоро она начнет собирать их вовсе без купальника, — мрачно заметила миссис Клиффорд. — Какой пример для наших девочек! И что Маленький Сэм думает об этом?
— Ну ты же знаешь, каковы мужчины, — ответила Мерси. — Он сказал, что, разумеется, купальник едва ли был приличен, но она выглядела бы в нем неплохо, будь у нее побольше мяса на ляжках.
— Да что ты! — только и произнесла миссис Клиффорд, сказав этим все.
Миссис Уильям И. строго посмотрела на Нэн, точнее, на ее платье, которое, по мнению миссис являло собой пример дерзновенного нахальства.
— Хотелось бы мне спросить эту девушку, — с горечью произнесла она, — как она со столь открытыми коленями собирается встретиться с Господом.
— Нагой и пристыженной, — невнятно процитировала миссис Клиффорд.
— Думаю, вы преувеличиваете, — заметил, проходя мимо, Стэнтон Гранди. — Нагой и без стыда.
