Едва увидев ее, капитан Жун пал на колени.
– Мне нет пощады, принцесса! – воскликнул он.1
– Капитан-сянь, встаньте и расскажите, что случилось, – потребовала принцесса, уже предчувствуя нехорошие вести.
Но капитан не встал с колен. Он стоял, и по лицу его текли слезы, слезы потери и злобы.
– Никто не знает, как это могло произойти, ваше высочество.
– Что, что стряслось?!
– Бригавелла, ваше высочество. Она сгорела дотла. Пожар начался в доках два часа назад, там почему-то никого не оказалось, и когда зеваки заметили зарево, было поздно что-либо делать. Вместе с бригавеллой сгорели три больших корабля Жемчужного Завета, и теперь я не знаю, как мы вернемся обратно!
Принцесса походила по комнате. Веер в ее руках трепетал, как крыло бабочки.
– Боюсь, капитан, – наконец произнесла принцесса, – что обратно нам вернуться не позволят.
Цзюань 10
ХУАТУН
В какой-то из прежних жизней
Была я в этом саду:
Среди забытых скамей,
Среди уснувших фонтанов.
Без горя и укоризны
В святом молчанье иду,
Любуясь тем, как с ветвей
Свисают мхи и лианы.
Была я, наверно, птицей
И пела в таком раю.
И вторили мне бамбук,
Ручей и печальный ветер.
А может быть, это снится
И я до сих пор пою. —
Он ведом всему на свете.
Поместье первого императорского каллиграфа было обширно, но запущено. Чувствовалось, что хозяин приезжал сюда редко и ненадолго. Большой дом на каменном фундаменте, с бревенчатыми стенами, с красной черепичной крышей выглядел обветшалым, такими же заброшенными казались чайные павильоны, беседки, бамбуковые террасы и рукотворные садики. На всем лежала печать запустения, в комнатах на полу и на мебели образовался толстый слой пыли…
– Здесь никогда не ждут гостей. – Чувствовалось, что господин Лу Синь ощущает себя виноватым перед Ши Мином и Юйлин Шэнь за запущенность собственного жилища. – А я почти сюда не приезжаю, как, впрочем, и мой брат. Но вы, господа, можете быть здесь полноправными хозяевами.
– Ваша милость не знает границ, – поклонилась каллиграфу Юйлин. За время, проведенное в дороге до Хуатуна, она, как ей казалось, безнадежно влюбилась в господина Лу Синя и к тому же успела безнадежно влюбить в себя Ши Мина, до сих пор не верящего в то, что она девушка. Старая домоправительница господина Лу Синя суетилась и охала, беспрестанно повторяя, что ее, как всегда, не предупредили о приезде.
– Успокойся, матушка Бинь, – ласково сказал старухе Лу Синь. – Для этих гостей не надобно роскоши. Приготовь по комнате на мужской и женской половине и найди вот этой молодой госпоже приличный женский наряд. Если пойдешь в город за покупками, постарайся, чтобы никто ничего не знал о наших гостях.
– Дело, как видно, тайное? – спросила старушка.
– Еще какое, – улыбнулся Лу Синь. – Эта парочка сбежала от родителей – хотят против их воли принести свадебные клятвы пред алтарем предков. Родственники девушки очень разгневались и ищут их повсюду. А я прихожусь им знакомцем, вот и решил выручить влюбленных. Ты уж не выдай их, не подведи меня, матушка Бинь.
– Что вы, что вы, да пусть отсохнет мой старый язык, если я проболтаюсь кому про этих уточек-мандаринок
[5]
! – засмеялась домоправительница. – Все сделаю и вычищу, даже служанок со стороны звать не буду. А сейчас подам на стол. Вы, господин, останетесь трапезничать?
– Нет, – сказал Лу Синь. – Много дел в столице, я должен снова ехать туда. Так что поручаю своих друзей твоим заботам, матушка Бинь. Когда шум вокруг их поисков утихнет, я вернусь за ними, чтобы в столице провести свадебный обряд.
– Ах, – радостно заквохтала старуха. – И когда только ваши-то плечи украсятся алыми лентами
[6]
, мой милый господин?!
– Мне не до алых лент, – отшутился Лу Синь. – Дела государства призывают. Некогда обзаводиться семьей.
С тем он распрощался с нашими друзьями, препоручив их заботам старой Бинь, и немедленно отбыл в Тэнкин.
Матушка Бинь была настоящим сокровищем во всем, что касалось уборки, готовки и прочих прелестей домашнего хозяйства. Она с невероятной поспешностью прибрала все комнаты в доме, особо украсив отдельные покои для Ши Мина и Юйлин. Затем, порывшись в огромных сундуках, старуха извлекла на свет куски самых разных тканей: шелка, атласа, крепа, батиста… Она искренне посчитала Юйлин несчастной бесприданницей и потому принялась спешно кроить и шить для девушки очаровательные, но немного старомодные наряды. Во всяком случае, уже через день после приезда в Хуатун Юйлин вышла к дневной трапезе в чудесном платье цвета перьев малиновки, подпоясанном темно-лиловым поясом. Ши Мин, увидев своего «побратима» в столь преображенном виде, онемел на некоторое время и лишь позволял себе мычать, поглощая редьку с рисом и печеных фазанов. Юйлин было забавно видеть таким своего друга, поэтому, едва они покончили с трапезой, она сказала:
– Идем, погуляем в саду.
Сад тоже был запущенный, но оттого он обладал особой прелестью. Юйлин шла немного впереди Ши Мина и обрывала цветки шиповника, украшая ими рукава своего нового платья. От аромата шиповника у юноши кружилась голова, но, впрочем, вряд ли один шиповник был тому головокружению виною…
– Ты, верно, хочешь знать, отчего я притворялась мужчиной? – наконец спросила Юйлин.
– Д-да, – неловко ответил Ши Мин и покраснел отчего-то как цветок шиповника.
– Я хотела добиться степени цзиньши и занять хорошую должность. Я и моя сестра – девушки без родителей и без состояния. Потому я мечтала о карьере. Все мои слова о том, что карьера – пустяк, все эти слова – сплошное притворство. Я сирота и бесприданница, чего я смогу добиться в жизни, если не найду себе достойного места?! К тому же я должна выкупить свою сестру у ее жестокого мужа… Я лгала, когда говорила, что у моей сестры есть хороший жених, нет, она замужем за настоящим негодяем! Не думай, что и сейчас я лгу тебе, нет, я говорю правду! Господин Лу Синь очень ловко догадался о том, кто я, мне пришлось рассказать ему всю свою историю. Он обещал помочь, и если бы мы с тобой не оказались свидетелями заговора, я бы, верно, уже катила в повозке в земли Жумань, а моя сестра была бы выкуплена…
– Скажи, а Юйлин – твое настоящее имя?
– Конечно, дурачок! Ведь это имя может носить и женщина и мужчина! Что тут такого?! – Юйлин повернулась к Ши Мину и смеющимися глазами посмотрела на него. – Ши Мин, неужели ты сердишься на меня за то, что я притворялась перед тобой мужчиной?!
