– Buonasera
[10], профессор Тоцци. Простите, но я вас не знаю, – сказала Ванзарова.
Ей было интересно, что будет дальше.
– Прочел вашу работу, – профессор показал распечатку ее аспирантской статьи, которая была опубликована на англоязычном портале. – Хороший научный уровень.
– Grazie, профессор. Не могу ответить вам комплиментом, ваши работы, к сожалению, мне неизвестны…
Профессор усмехнулся.
– Моя должность не вполне научная, – сказал он, поглаживая усы.
– Чем же вы занимаетесь?
– Иммерсивным театром… Знаете, что это такое?
Варвара знала неплохо.
Как-то раз Кира пригласила ее посмотреть иммерсивный спектакль по «Мертвым душам», в котором играла Ноздрева. Спектакль начался в вагоне метро. Затем небольшую группу зрителей завели в развалины старого дома. После чего актеры бегали вокруг, воя и стеная, не хуже мерзкой собачки. Когда же Коробочка выбежала в полупрозрачном пеньюаре, Варвара решила, что с нее достаточно. Раз и навсегда.
– Обожаю поиски нового в театре, – сказала она. – Обожаю иммерсивный театр. Это так современно…
– Хотите посмотреть наш спектакль?
– С огромным интересом, grazie, профессор… Какую пьесу поставили?
– «Любовь к трем апельсинам»…
– Гоцци! – воскликнула Варвара. – Это же тема моих научных интересов!
– Тем лучше!
– Где и когда?
– Сегодня, через час, здесь не далеко…
– Откуда вы знаете, где я нахожусь?
– Если участвуете в вечеринке соседей района Сарагоццца, значит, не далеко от места, где мы будем давать представление!
– Но как же карантин?
– Мы не признаем диктат обстоятельств над искусством, – заявил профессор, поправив очки. – Искусство свободно от любого карантина. Согласны? Вас ждать?
Варвара попросила точный адрес.
Профессор продиктовал, обещав встретить лично, и отключился.
Не пора ли предупредить Виоленти или коммиссарио?
Варвара не сомневалась, что ее выманивают из дома.
Что ж, надо сделать вид, что не замечает простейших ловушек. Полицию она решила пока не дергать. А подготовить свой театр.
Найдя место, Варвара поставила смартфон так, чтобы в его камеру попадала входная дверь. Объема памяти должно хватить на два часа записи в низком разрешении.
Варвара понадеялась, что этого хватит.
Под нескончаемый лай песика, она включила запись и заперла за собой дверь. Лай тут же затих. Варвара пожелала зверю весело провести вечер и вышла на пустую улицу.
Иммерсивный спектакль должен был случиться на виа Stanislao Mattei.
Прячась и озираясь, до места было минут десять пешком. Варваре удачно не попался ни один патруль, который выискивал нарушителей карантина, чтобы штрафовать.
Улица состояла из одноэтажных вилл, с садиками. Чрезвычайно милая, тихая и провинциальная, как бывают милы улочки европейских городков, устоявшие под катком современного мира. В окнах вилл кое-где горел свет. Сидеть карантин в таком доме с садом – чистое удовольствие.
Варвара дошла до угла улицы, обнаружила калитку, о которой говорил профессора, и вошла в садик. Окна виллы были темные. Для иммерсивного спектакля это ничего не значило. Могут играть в полной темноте.
По каменной дорожке Варвара обошла виллу и постучалась в железную дверь.
Ей ответила гулкая пустота. Варвара постучала еще и еще, и даже подергала ручку. Никто не открыл, профессор не появился.
Неужели ради примитивного обмана надо было выдумывать иммерсивный театр и искать в интернете информацию о ней?
Варвара была разочарована. Она еще подумала обойти виллу и постучать в окна, но тут на улочку влетала полицейская машина с мигалками.
Под вой сирен группа захвата ворвалась в садик. Варвару взяли на прицел табельных пистолетов.
– Не двигаться! Вы арестованы!
Оставалось только поднять руки. Она испытала новые ощущения, когда у нее на запястья защелкнули наручники. Не сказать, что они были приятными.
… Выслушав признание взломщицы и преступника, пойманного с поличным, коммиссарио не знал, что и сказать.
– Если бы не знал вас лично, синьорина Ванзарофф, – наконец, проговорил он. – Ни за что бы не поверил…
– Я бы сама не поверила – ответила Варвара. – Надо было нажать запись конференции в зуме, чтобы показать вам…
Кажется, Филиппе сомневался в ее невиновности.
– Что вам понадобилось в ателье синьора Аннарита Витали?
– Мода меня не интересует совсем, а мужские костюмы – тем более, – сказала Варвара. И подумала: как мелко ее ценят – заставить ломиться ночью в мужское ателье.
– Синьор Витали – знаменитый дизайнер и ювелир! Создает дорогую бижутерию из полудрагоценных камней.
– Букетики и бабочки, – вставила Виоленти, которая полчаса назад снимала наручники с Варвары. – Довольно милые, но немного старомодные, на мой вкус…
– Что тут скажешь: хорошая шутка, – сказала Варвара.
Коммиссарио не был настроен шутить. О чем заявил напрямик.
– Меня отправили на несуществующий спектакль к ювелиру, – пояснила она. – Тонкий намек. Не находите?
– Вот что, синьорина Ванзарофф, – сказал коммиссарио, сдерживаясь из последних сил. – Первый и последний раз готов закрыть глаза на нарушение карантина. Больше не смейте гулять по улицам ночью… И днем тоже…
– Приношу свои извинения, – ответила Варвара. – Это был легкомысленный поступок с моей стороны. Больше они меня не вытащат. Ни за что…
– Инспектор вас отвезет, – коммиссарио демонстративно отвернулся к монитору.
Подъехав к дому, Виоленти вышла из машины. И обняла Варвару за плечо.
– Не расстраивайся, моя дорогая, – сказала она так, будто они стали настоящими подругами. – Не сердись на него… От этой эпидемии мы все стали немного сумасшедшими… Подняться с тобой?
Варвара сочла это проявлением трусости. И вежливо отказалась. Инспектор чмокнула ее в щеку.
К этой итальянской привычке целоваться по любому поводу Варвара не могла привыкнуть. Но в ответ тукнулась носом в щеку Виоленти. Ее кожа пахла чем-то приятно знакомым. Как из детства. Или какой-то дорогой крем?
Открыв замок, Варвара резко распахнула дверь, нажала выключатель, и замерла на пороге.
В квартире ничего не изменилось. Мебель не тронута, мелкие вещи на своих местах. Тишина и покой. Даже адский песик, прижав хвост к запретной двери, сверлил Варвару бусинками глаз.
