– Натурный эксперимент. Так у вас это называется? Вероятно, по заказу полиции. Вы проверяет реакцию современного человека, погрязшего в сериалах и кино-жестокости на столкновение с настоящей, реальной жестокостью. Как себя поведет, что будет делать, как бороться за жизнь. Для полиции такие сведения крайне важны, чтобы знать поведение свидетелей. А для вас, профессор, знания психологии человека имеют ценность сами по себе.
Профессор издал звук, будто не может проглотить лягушку, что растопырила лапки у него в горле.
– Вы выбрали в аэропорту идеальный объект эксперимента, – продолжила Варвара, – Туристка, блондинка, смазливое личико, достаточно молода. Наверняка ничего, кроме смартфона не знает.
– Подвело электричество, – оправдался профессор.
– Электричество не при чем. Вы оставили… подсказки, – Варвара подобрала необидное слово. Кому приятно совершать «ошибки».
– Какие?
– Такси напичкано футбольной атрибутикой, а вы всю дорогу болтали о классическом кино. И все же главная подсказка была в номере: «The X-Files» на одной стене и гравюра Пульчинелла над кроватью. Я немного занимаюсь комедией дель-арте, и знаю, что Пульчинелла – дурачок, над которым смеются. За окном происходило представление, как в театре: выносят отрезанную голову, расстреливают за кулисами. Самый сложный трюк: повешение. Тут нужен тонкий страховочный трос.
– Вы и его заметили? – в печали спросил профессор.
– Заметила, – врать Варвара умела, не моргнув глазом. – Но я не Пульчинелла. Отвечая на ваш вопрос, коммиссарио: синьор Ален получил от меня плату за мое участие в эксперименте. Его плата за риск. Согласны?
Профессор правильно понял, к кому именно обращен ответ, и кто будет разгребать проблемы. Он поднялся и протянул руку.
– Благодарю, синьорина, за уроки, мы их учтем. И поправим электрический щиток.
Варвара пожала жесткие пальцы профессора.
– Любому щитку можно устроить короткое замыкание, – сказала она.
– Откуда такие знания, синьорина?
– От деда.
– Кто ваш дед?
– Он был советским пионером.
– Чему он научил?
– Как заколкой выбить пробки.
– Полезные знания.
– Логика полезней.
– Откуда у вас логика?
– От прапрадеда, профессор.
– Кто был ваш прапрадед, сеньорита?
– Он был великий человек, – сказала Варвара и тряхнула головой. – Вам не кажется, что мы говорим, как в фильмах Тарантино?
Профессор задумался:
– Реальность и вымысел порой теряют границы… Жажду узнать, кем был ваш предок.
Коммиссарио тоже горел желанием.
Отказать горящим мужчинам Варвара не могла. И предъявила заставку смартфона.
– Какой приятный господин, – сказал профессор, вглядываясь в старинный снимок. – В вас заметны его черты… Глаза…
– Я знаю.
– Так кто же он, раскройте тайну! – почти взмолился коммиссарио.
– Самый великий сыщик императорской России. Служил в сыскной полиции Петербурга.
– Почту за честь узнать его имя.
– Его зовут Ванзаров, – сказала Варвара. – Родион Георгиевич Ванзаров.
Коммиссарио уже видел эту фамилию.
Раскрыв паспорт, лежавший перед ним, убедился: блондинку звали Варвара Ванзарова. Он только не мог знать, какое у нее еще и отчество…
Что сказать: блондинистые кудряшки взросли на крепких мозгах ее и предков. То ли еще покажут…
2 серия. Марта Яскол «Творческий почерк»
Одна овца, вторая овца, третья… семнадцатая… тридцать пятая… сорок шестая…
Чушь какая-то. Что за баран придумал считать овец, чтобы быстрее уснуть? Уснешь тут, если нервы натянуты, как струны. Вот-вот зазвенят. Обострившийся слух ловит каждый звук, каждый шорох…
Шорох?
Что-то зашуршало на балконе. Боже, там, кажется, кто-то крадется!
В луче света от фонаря мелькнул силуэт, по занавеске скользнула тень…
Со щелчком повернулась ручка балконной двери…
Почему не заколотила эту чертову дверь наглухо?! Душно ей, видите ли, было! Потерпела бы!
А теперь пришли за ней…
⁂
Закинув руки за голову, Кира лежала в постели и придирчиво изучала трещину на потолке. Изломы причудливо змеившейся линии напоминали Кире виражи ее собственной жизни. Еще недавно, каких-то три месяца назад, все складывалось наилучшим образом: Киру пригласили на роль Маши в «Чайку», постановку Экспериментального Театра Антрепризы, ЭТА.
Не избалованная вниманием продюсеров молодая актриса колебалась недолго.
Да, с чеховской «Чайкой» экспериментальная и рядом не стояла. Зато «современная трактовка», как беззастенчиво именовал свое детище режиссер и, по сути, владелец театра Борис Ревунов, предусматривала участие шести актеров и минимум реквизита.
То есть, была, по выражению того же Ревунова, весьма «мобильной».
К несказанной радости артистов Ревунову удалось пристроить их мобильную «Чайку» в гастрольный тур вкупе с еще несколькими экспериментальными театрами по Италии.
Всего две недели назад Кира гуляла по Пьяцца Маджоре и любовалась видами Болоньи с башни Гаризенда.
Однако сказку, которую напоминало начало гастролей, с каждым днем все больше омрачали слова «коронавирус», «пандемия», «карантин» и нарастающее чувство тревоги. Вскоре массовые мероприятия, включая театральные, запретили. Начали отменять один за другим плановые авиарейсы, в том числе и тот, которым артисты должны были вылететь домой. Реальной оказалась угроза зависнуть в чужой стране, охваченной пандемией неизвестной болезни.
Используя связи в консульстве, Ревунов забронировал для своей труппы места на вывозной рейс из Милана.
Пришлось хватать чемоданы и мчаться в аэропорт, чтобы успеть на отлетающий через два часа борт. Впрочем, спешка не помешала кое-кому из коллег Киры затариться в дьюти фри миланского аэропорта качественным спиртным. То, что самолет вместо Санкт-Петербурга приземлился в Саратове, никого особо не опечалило. Главное, что на Родине.
В аэропорту прибывших встретили полицейские в темно-синей форме и люди в белых халатах, масках и с термометрами.
Следующим сюрпризом стало то, что после соблюдения необходимых формальностей местных жителей с их рейса под подписку распустили по домам на самоизоляцию, а иногородних препроводили на обсервацию в несколько загородных санаториев.
Возвращение домой откладывалось в лучшем случае на две недели.
Так Кира с товарищами по искусству и несчастью очутилась в «Ивушке»…
