– Само определение аморальности безнравственно.
– Верно, – согласился Артур. – Но кто нам дал право решать, что есть что?
– Миллионы лет биологической эволюции. Мы не суем руку в огонь, потому что обожжемся. Мы не убиваем, потому что это неправильно.
Артур рассмеялся:
– Тем не менее люди до сих пор делают и то и другое. Однажды, в юности, я знал феникса, который любил ощущать огонь на своей коже. И люди убивают других людей каждый день. Мир любит видеть все черным или белым, моральным и аморальным. Однако между ними существуют оттенки серого. И если некто способен на зло, не факт, что он будет действовать в соответствии с этим. А еще есть понятие оценки аморальности. Я очень сомневаюсь, что Чонси хоть раз придет мысль ударить своим щупальцем другое живое существо, даже ради самозащиты. И все же люди по одному его внешнему виду решают, что он чудовище.
– Это несправедливо, – признал Линус. – Даже если он прячется под моей кроватью чуть ли не каждое третье утро.
– Только потому, что еще не отвык играть навязанную ему роль.
– Но у него есть этот дом, – сказал Линус, нагибаясь, чтобы пролезть под большой веткой.
Артур кивнул:
– Конечно. К сожалению, остров не навсегда, Линус. Даже если ты, в своей бесконечной мудрости, решишь позволить нам здесь остаться, однажды парень будет вынужден выйти в мир. И лучшее, что я могу сделать, – это его подготовить.
– Как же ты его подготовишь, если не позволяешь ему отсюда выходить?
Артур повернулся к Линусу, нахмурившись:
– Он не пленник.
Линус отступил на шаг:
– Я никогда… Я знаю. Прошу прощения, если так прозвучало.
– Я их готовлю, – продолжил Артур. – Хотя в некоторой степени и ограждаю. Несмотря на то, кто они есть и на что способны, они очень хрупкие. Они потерянные, Линус. Все они. У них нет никого, кроме друг друга.
– И тебя, – тихо произнес Линус.
– И меня, – кивнул Артур. – Надеюсь, ты поймешь мою точку зрения. Я знаю, как устроен мир. Знаю, какие у него зубы, – укусит в любой момент, когда ты меньше всего ожидаешь. Разве плохо пытаться их от этого уберечь, пока возможно?
Линус не был уверен, что это хорошо.
– Чем дольше они остаются оторванными от мира, тем труднее им будет с ним столкнуться. Остров, как ты сам сказал, не навсегда. Там, за морем, огромный мир, и хотя он, может быть, не самый справедливый, они должны о нем знать.
– Я в курсе, – сказал Артур, глядя вдаль с непонятным выражением лица. – Но иногда мне нравится притворяться, что наш остров и есть весь мир.
Линус помолчал.
– Так или иначе, я и представить себе не мог, что когда-нибудь буду обсуждать философию морали, стоя в коричневых шортах посреди леса.
Артур рассмеялся:
– По-моему, ты очарователен.
Линуса словно окутало теплом. Он сказал себе, что это все от физического напряжения.
– Так… ты знал феникса?
Очевидно, Артур не был готов к полной откровенности.
– Да. С ним случилось много плохого, но он всегда держал голову высоко поднятой. Я часто думаю о том, каким человеком он стал.
Артур натянуто улыбнулся, и Линус понял, что разговор окончен.
Они продолжили свой путь по лесу и вышли к морю на дальнем конце острова. Берег здесь был узкий и покрыт не песком, а белыми и бурыми камнями. Волны ударяли в них, и камни весело щелкали друг о друга.
– Тише, парни, – сказал Люси, оглядывая берег. – Я чувствую что-то нехорошее.
– Мы тут не все парни! – возмутилась Талия. – Девушки тоже могут быть исследователями. Как Гертруда Белл.
– И Изабелла Берд, – сказала Фи.
– Мэри Кингсли.
– Ида Лаура Пфайффер.
– Робин…
– Ладно, ладно, – проворчал Люси. – Я понял. Девушки могут все то же, что и парни. – Он оглянулся на Линуса, и дьявольская улыбка появилась на его лице. – А вам нравятся девушки, мистер Бейкер, или парни? Или и те и другие?
Дети повернули головы, чтобы посмотреть на него.
– Мне все люди нравятся, – нашелся Линус.
– Скучно, – пробормотала Талия.
– Я мальчик! – воскликнул Чонси. И нахмурился. – Наверное.
– Ты тот, кем хочешь быть, – сказал Артур, похлопав по его туловищу между глазами.
– Давайте вернемся к делу! – взмолился Люси. – Если будете продолжать болтовню, нас тут всех зверски поубивают.
Сэл нервно огляделся, Теодор сел ему на плечо.
– Кто поубивает?
– Не знаю, – ответил Люси, снова поворачиваясь к берегу. – Но, как я уже сказал, тут творится что-то нехорошее! Я чувствую запах.
Все дети принюхались. Даже Теодор вытянул шею и раздул ноздри.
– Единственное, что здесь неприятно пахнет, – это мистер Бейкер, – сказала Фи. – Потому что он сильно потеет.
– Я не привык столько ходить! – стал оправдываться Линус.
– Ага! – подхватила Талия. – Мы, круглые люди, должны поддерживать друг друга. Верно, мистер Бейкер?
Линус не ощутил в ее словах особой поддержки, однако кивнул:
– Совершенно верно.
Талия улыбнулась. Люси закатил глаза:
– Вы и не почувствуете. Только я могу. Потому что я – лидер. Запах идет вон оттуда.
Он указал на рощицу рядом с берегом. Все вгляделись в темное пространство между деревьями.
– Кто там? – испуганно прошептал Чонси. – Каннибалы?
– Наверное, – ответил Люси. – Возможно, они кого-то готовят на костре, пока мы тут болтаем. Так что нам обязательно нужно пойти туда и проверить. Я всегда хотел посмотреть, как выглядит человек, которого готовят.
– Давайте останемся здесь, – сказала Талия, хватая Линуса за руку. Он посмотрел на нее сверху вниз и руку не отнял. – Так будет лучше.
Люси покачал головой:
– Исследователи не трусят. Особенно дамы-исследовательницы.
– Он прав, – мрачно промолвила Фи. – Даже если там каннибалы.
Теодор заскулил и сунул голову под крыло. Сэл протянул руку и погладил его по хвосту.
– Храбрость – это добродетель, – сказал Артур. – Реакция на опасность отличает сильных от слабых.
– Или глупых от умных, – пробормотала Талия. – Мальчишки тупые.
Линус не мог не согласиться, однако мудро промолчал.
Люси выпятил грудь:
– Я храбрый! А поскольку я лидер, мой храбрый приказ таков: Артур идет туда первым, чтобы убедиться, что там безопасно, а остальные ждут здесь.
