Они осторожно протащили стол через дверной проем.
– Сюда, – выдохнул Линус. – К окну.
Стол осторожно поставили на место. Линус театрально застонал, прижав руки к пояснице, и сделал вид, что не слышит, как хихикает Сэл. Потом отступил на шаг, критически оценивая работу.
– Чего-то не хватает.
Мальчик нахмурился:
– Чего?
Линус вернулся в гардеробную, принес оттуда пишущую машинку и установил ее посередине стола. Затем придвинул к столу стул.
– Вот, теперь готово. Как считаешь, хорошо?
Сэл протянул руку и любовно провел пальцем по клавишам.
– Идеально.
– Я тоже так думаю. А вид из окна наверняка будет тебя вдохновлять. Хотя, если решишь, что окно тебя отвлекает, мы всегда можем вернуть стол обратно.
Сэл посмотрел на него:
– Вы знаете о поварихе? На кухне?
«Произошел… инцидент. В одном из предыдущих приютов. Его ударила повариха на кухне, когда он попытался взять яблоко. Сэл ответил единственным знакомым ему способом. На следующей неделе повариха… претерпела некоторые изменения».
– Д-да, – осторожно ответил Линус.
Сэл кивнул и снова уставился на пишущую машинку.
– Я не хотел.
– Знаю.
– Понятия не имел, что это произойдет.
– Да.
– Я больше никогда так не делал. И никогда не сделаю. Обещаю.
Линус положил руку ему на плечо и легонько сжал, как делал Артур.
Его впервые не беспокоило, что об этом говорится в «Правилах и положениях».
– Я тебе верю.
И хотя губы Сэла чуть дрожали, он тепло улыбнулся Линусу.
12
Позже в тот вечер в дверь гостевого домика снова постучали. Линус, оторвавшись от отчета, посмотрел на часы. Было почти десять, и он собирался ложиться спать. Отчет близился к завершению, глаза слипались. К тому же до отправки отчета по почте оставался еще целый день.
Линус устало провел рукой по лицу и пошел к двери. Хорошо, что он не успел переодеться в пижаму. Вряд ли прилично здороваться с гостем в одежде для сна, если только означенный гость не явился с ночевкой.
На крыльце, кутаясь в бушлат, стоял Артур. К ночи похолодало, и ветер с моря пробирал до костей.
– Добрый вечер, – тихо сказал Артур.
– Добрый вечер. Случилось что-то плохое?
– Наоборот.
– Да? Что же…
– Не возражаешь? – Артур кивнул в сторону гостиной. – Я тебе кое-что принес.
– Принес?.. Я ни о чем не просил.
Артур наклонился и поднял деревянный ящик. Линус отошел в сторону, давая пройти. Недописанный отчет лежал на кресле. Артур коротко взглянул на него, не сделав попытки прочесть.
– До сих пор работаешь?
– Уже заканчиваю, – ответил Линус. – Надеюсь, ты не будешь меня расспрашивать. Ты же знаешь, я не могу сказать. Отчеты будут представлены тебе после завершения инспекции, как указано в…
– Я пришел не расспрашивать тебя об отчетах.
Линус растерялся:
– Нет? А для чего?
– Повторяю, я тебе кое-что принес. Подарок.
Он поставил ящик на маленький столик возле кресла и взялся за крышку своими изящными пальцами.
Линус не мог припомнить, когда в последний раз ему делали подарок. В конторе Департамента каждый год он получал подписанную коллегами открытку на день рождения. Открытки были дешевыми и с безличными «наилучшими пожеланиями», но Линус ценил уже хотя бы внимание. Его мать давно умерла, и даже когда она была жива, то дарила ему вещи вроде носков, шерстяных шапок или брюк на вырост, потому что «Деньги не растут на деревьях, Линус!».
– Что там? – спросил он, не сумев скрыть волнения. – То есть я хотел сказать, что ни в чем не нуждаюсь.
Артур приподнял бровь:
– Дело не в нужде. Главная радость от подарка в том, что кто-то о тебе думает.
Линуса бросило в жар.
– Ты… думаешь обо мне?
– Постоянно. Хотя этот подарок придумал Люси.
– О боже, – выдохнул Линус. – Не уверен, что хочу получить труп животного…
Артур усмехнулся:
– И хорошо. Если бы ты хотел получить труп животного, ты был бы разочарован. Нет, это не то, что раньше было живым, хотя у него весьма живое звучание.
Артур загораживал собой ящик, и, хотя Линус не чувствовал никакого отталкивающего запаха и не слышал подозрительных звуков вроде крысиного писка, он все еще колебался.
– Что же это тогда?
– Подойди и увидишь.
Линус глубоко вздохнул и подошел, упрекая себя за глупые страхи. Разумеется, Артур не позволил бы прислать ему что-нибудь плохое! Да и за ужином Люси улыбался Линусу, и, хотя в его улыбке, как обычно, сквозила дьявольская нотка, Линус сомневался, что мальчик задумал что-то гнусное. С другой стороны, Люси в буквальном смысле сын дьявола и, вероятно, отточил умение невинно улыбаться до совершенства. Линус надеялся, что это не бомба. Он не любил взрывов, особенно в непосредственной близи.
Это оказалась не бомба. И не крыса, и не мертвая туша.
В ящике лежал старинный граммофон со словом «Зенит» на крышке; буква Z была оформлена в виде молнии.
Линус ахнул:
– С ума сойти! Потрясающе! Я такую вещь видел лишь в витрине! «Виктрола», которая у меня дома, слишком громоздкая. Конечно, я знаю, что звучание портативных проигрывателей не самое лучшее, но мне всегда хотелось взять музыку с собой, когда куда-нибудь идешь. На пикник, например.
Он устыдился своей взволнованной речи и захлопнул рот, довольно громко стукнув зубами.
Артур улыбнулся:
– Люси надеялся именно на такую реакцию. Он хотел прийти к тебе с подарком сам, но потом решил попросить меня.
Линус покачал головой:
– Я тронут… это так заботливо… Пожалуйста, скажи ему спасибо… Нет, я сам скажу ему завтра. Первым делом. Во время завтрака! – Затем его осенила другая мысль: – Но у меня нет пластинок! Мне и в голову не пришло взять их с собой в командировку. И даже если бы они у меня были, я, наверное, не рискнул бы поставить. Такие проигрыватели легко ломаются…
– Ага, – сказал Артур. – Люси подумал и об этом.
Он нажал большим пальцем на рычажок на нижней стороне крышки, и открылся маленький отсек, внутри которого лежал белый конверт с черной пластинкой.
– Какое чудо! – восхищенно произнес Линус, борясь с желанием протянуть руку и погладить ящик. – Где вы его взяли? На вид совсем новый.
