– Мне нравилось, что оно ярко-розовое. Дети, становитесь в очередь. Линус, не мог бы ты помочь Сэлу?
Линус только кивнул. В его голове теснилось так много вопросов, что он буквально лишился дара речи. Чонси протянул ему одежду Сэла, и Линус сунул ее себе под мышку, принимая шпица из рук Артура.
– Вот там туалет, – показала Хелен. – Если вам нужна приватность.
– Спасибо, – прошептал Артур Линусу, погладив пальцем по спине Сэла.
– За что?
Артур встретился с ним взглядом.
– Ты знаешь за что. Я не должен был позволять этому человеку так меня зацепить.
Линус покачал головой:
– Я ничего такого не сделал.
– Сделал. Ты хороший человек, Линус Бейкер. Я очень рад, что с тобой познакомился.
Линус молча повернулся и прошел с Сэлом в туалет.
Там положил одежду Сэла на раковину и прислонился спиной к стене.
– Все в порядке, – сказал он дрожащей собачке на руках. – Я знаю, иногда может быть страшно. Но еще я знаю, что Артур и Зоя никому не позволили бы причинить тебе вред. И Талия, и Фи. И Теодор, Чонси и Люси. Все они пойдут на все, чтобы тебя защитить. Ты слышал, как Люси назвал тебя своим братом? Я уверен, что остальные дети чувствуют то же самое.
Сэл тихо заскулил, прижав холодный нос к шее Линуса.
– К сожалению, некоторые люди злые, – продолжал Линус, глядя в пространство. – Но если ты сам будешь справедливым и добрым, мнение этих людей не станет тебя задевать. Ненависть всегда звучит громко, но, я думаю, ты убедишься на собственном опыте, что кричат лишь несколько человек, которые отчаянно желают быть услышанными. Может, тебе и не удастся изменить их мнение, но помни: ты не один.
Сэл гавкнул.
– Да, он злой. А теперь я выйду и подожду, пока ты примешь свой облик и оденешься. И пойдем есть мороженое. Мне, наверное, лучше поменьше… но я положил глаз на мятное с шоколадной крошкой. Я заслужил это маленькое удовольствие, и, думаю, ты тоже. Да? – Сэл поерзал в его руках. – Хорошо. И если ты когда-нибудь снова испугаешься, то не стесняйся менять форму, если хочешь. Только не забывай дорогу назад.
Линус поставил Сэла на пол:
– Подожду снаружи.
И вышел. За дверью послышались щелчки, шорох, затем последовал тяжкий вздох. В зале Люси, Талия и Фи сидели за длинным столом у окна. Люси уже умудрился испачкать мороженым волосы. Чонси шел к ним с розеткой мороженого в руках, с фуражкой на голове. Зоя, стоя рядом со столом, протягивала Теодору ложку, а тот, высунув длинный язык, закатил глаза от удовольствия.
Артур стоял у прилавка, тихо беседуя с Хелен. Она ласково положила свою руку поверх его руки.
– Все, – донесся голос из-за двери. – Я готов.
– Хорошо, – сказал Линус. – Давай посмотрим.
Дверь открылась. Сэл, немного смущенный, потирал рукой затылок.
– Ну вот, – сказал Линус. – Ты опять стал самим собой.
Сэл кивнул, отводя взгляд:
– Линус?
– Да?
Пальцы Сэла сжались в кулаки.
– Что он имел в виду?
– Ты о чем?
– Он сказал… сказал, что не важно, сколько им платят за молчание. Что это значит?
Линус колебался, пытаясь найти правильные слова.
– Он… Это довольно глупо. Но вы особенные дети. И если бы мир узнал, насколько особенные, они могли бы не понять.
– Подкуп?
– Так это выглядит, – вздохнул Линус. – Но не важно. Я с этим разберусь, хорошо? Пойдем.
Хелен изумленно смотрела на Сэла. Она перевела взгляд на дверь туалета, потом снова на него.
– Это был ты?
Плечи Сэла напряглись.
– Поразительно, – сказала Хелен. – А я-то думала, будто все повидала… Ты получишь три шарика. Такой большой растущий мальчик этого заслуживает. Какие хочешь?
Сэл с удивлением взглянул на Линуса.
– Давай, – подбодрил Линус, – выбирай три вкуса.
Сэл шепотом сделал свой заказ. Хелен ворковала с ним и шутила, и в итоге мальчик даже улыбнулся, не поднимая глаз. Когда она передала ему розетку, он тихо поблагодарил ее и направился к столу. Остальные шумно приветствовали его и подвинулись, освобождая место. Усевшись рядом с Люси, Сэл положил руку ему на плечо. Люси засмеялся и посмотрел на него любящими глазами.
– Я спросила у Артура разрешения приехать, чтобы посмотреть сад Талии, – сказала Хелен. – Говорят, зрелище потрясающее.
– Сад очень красив, – согласился Линус. – Она много работала и наверняка хочет вам его показать. Она уже вас обожает.
Хелен засмеялась:
– Похоже на то.
– И все же я спрошу… Почему сейчас?
– Простите? – удивилась она.
– Линус, – предупредил Артур.
Линус покачал головой:
– Нет. Вопрос справедливый. Приют существует давно, и дети появились там не вчера. Вы, очевидно, живете здесь тоже достаточно долго. – Он посмотрел на Хелен. – Почему сейчас? Почему вы не ездили раньше? Почему вам нужно было увидеть детей здесь, чтобы принять это решение?
– Прости, – сказал Артур. – Он их защищает…
Хелен остановила его жестом.
– Он прав, Артур, вопрос справедливый. – Она глубоко вздохнула. – И мне нет оправдания. Возможно, мое восприятие несколько… изменилось. Или я просто не думала о них, пока не видела.
– Увидел что-нибудь, скажи что-нибудь, – пробормотал Линус.
Хелен нахмурилась, взглянув на плакат на стене.
– Да. Именно. И это… прискорбно. Мы живем в своих маленьких изолированных мирках… себе во вред. – Она вздохнула. – В рутине есть что-то успокаивающее. Изо дня в день, всегда одно и то же. Мы боимся перемен. Если нас вытряхивает из рутины, многие будут пытаться вернуть все как было. Я вряд ли буду пытаться вернуть, и все же мне тоже нравилось жить в спокойном рутинном мирке. – Она печально улыбнулась. – К счастью, вы меня вытряхнули.
– Я не обязан был этого делать, – сказал Линус. – И дети не обязаны были это делать.
– Конечно. И прошу за это прощения. – Она посмотрела через плечо на дверь, за которой исчез Норман. – Я сделаю все возможное, чтобы в деревне поняли: дети из приюта здесь желанные гости. Не знаю, насколько у меня это получится, но я умею быть очень громкой и убедительной. – Улыбнувшись, она добавила: – Я не хочу, чтобы меня толкнули прямо в стену.
Линус поморщился:
– Марти?
– Мартин. – Хелен закатила глаза. – Пришел и все мне рассказал. Мой племянник идиот. Косяк уволил его, как только Мартин пришел в сознание. Я бы сделала то же самое.
