В последующие годы Красная сестра приобрела репутацию наиболее видного из диссидентов, открыто бросавшего вызов режиму Чан Кайши прямо у него под носом, в Шанхае. Она всячески помогала китайским коммунистам: переводила крупные денежные суммы на счета КПК, находила сопровождающих для их делегатов, направлявшихся в Москву. Когда прервалась радиосвязь с Москвой, Цинлин передавала сообщения коммунистов с помощью собственного радиопередатчика, о существовании которого никто не знал. Она организовала интервью американского журналиста Эдгара Сноу с Мао Цзэдуном и его товарищами на «красной территории», итогом которого стал международный бестселлер «Красная звезда над Китаем». В этой книге Мао Цзэдун был представлен Западу как человек, в высшей степени приятный и располагающий к себе.
Цинлин создала в Шанхае Китайскую Лигу прав человека, служившую прикрытием для Коминтерна. В состав Лиги вошла группа единомышленников-радикалов – это были друзья Цинлин, как иностранцы, так и китайцы. Они собирались в ее доме, где проводили совещания и оживленно дискутировали. Молодые активисты обожали Цинлин. Один из них, Гарольд Айзекс, писал:
«Я был сражен этой прекрасной благородной дамой, как не мог быть сражен больше никем – так казалось мне тогда и так кажется сейчас… Мне был двадцать один год… я отличался невероятной эмоциональностью; ей – около сорока, и она производила поразительное впечатление как женщина и как личность. За ее красоту, за ее отвагу, за ее царственную поддержку правого дела я полюбил ее, подобно юному рыцарю, чистому сердцем. В ответ она одаривала меня неизменно корректным, однако теплым личным расположением. Что бы сейчас об этом ни думали, все было именно так»
[363].
Цинлин была для Чан Кайши головной болью. Чтобы запугать и заставить ее замолчать, агенты Чан Кайши слали ей по почте пули. Близкую подругу Цинлин, Ян Синфо, руководившую Лигой прав человека, застрелили возле дома в машине вместе с водителем, пятнадцатилетний сын Ян Синфо чудом спасся. Для самой Цинлин планировали и даже репетировали «автомобильную аварию». Но генералиссимус все же отказался от этой идеи
[364]: главной причиной стала позиция его жены и Старшей сестры. Мэйлин была глубоко привязана к Цинлин. У Младшей сестры сохранилось множество милых воспоминаний о том, как Цинлин любила ее и заботилась о ней
[365]. Цинлин привезла совсем еще маленькую Мэйлин в Америку. Младшая сестра скучала по рису, и Цинлин придумала способ готовить его прямо в комнате: она засыпала рис в термос с кипятком, всю ночь он медленно доходил до готовности, а на следующий день сестры ели его. Мэйлин никогда не позволила бы причинить сестре вред, как бы ни злилась на нее. Первая леди даже немного гордилась тем, что Красная сестра «справляется в одиночку»
[366], бросая вызов всему миру.
Мэйлин сопереживала сестре еще и потому, что вызванная убийством Дэн Яньда ненависть Цинлин к Чан Кайши не ослабевала. Мэйлин знала о чувствах Цинлин к Дэн Яньда
[367]. Многие говорили, что перед расстрелом Чан Кайши жестоко пытал его. Генералиссимус утверждал, что все это ложь, и Мэйлин верила ему, но переубедить сестру не могла – Цинлин наотрез отказывалась слушать Чан Кайши. Мэйлин хотела, чтобы весь мир знал, что ее муж не палач. Ближе к концу жизни она особенно упорно настаивала на том, что Чан Кайши не подвергал Дэн Яньда пыткам, прежде чем расстрелять его.
Заступничество Мэйлин и Старшей сестры помогло Красной сестре остаться невредимой во время ее внутренней ссылки.
Глава 12. Команда мужа и жены
В сентябре 1931 года в Китай вторглась Япония. Теперь у Чан Кайши появился не только внешний враг, но и возможность вырваться из политической изоляции. Чан Кайши призывал сограждан объединиться и приглашал оппонентов войти в его правительство. (Приглашение не распространялось на коммунистов, которых считали «бандитами».) Некоторые согласились – правда с условием, что сам Чан Кайши уйдет в отставку с поста председателя правительства. Так он и сделал, но лишь после того, как пост занял далеко не самый активный политик. Премьер-министром стал Фо – сын Сунь Ятсена, которому не хватало бойцовского характера его покойного отца. Позднее Чан Кайши вернул себе этот пост. А до тех пор он отдавал приказы как генералиссимус.
Чан Кайши ослабил политическое давление и расположил к себе немало прежних недоброжелателей. Выдающемуся либералу Ху Ши предложили занять пост министра образования. Он отказался, однако с того момента относился к Чан Кайши более благосклонно. Генералиссимус, по словам Ху Ши, стал «значительно более терпимым к инакомыслию, чем был ранее»
[368]. В этих переменах прослеживается влияние Мэйлин и Старшей сестры.
Красная сестра невольно способствовала тому, что Ху Ши принял сторону Чан Кайши. Ху Ши вступил в Лигу прав человека, так как разделял ее официально озвученные цели – борьбу за свободу слова и права человека. В 1933 году Лига прав человека организовала Ху Ши посещение тюрьмы, после чего опубликовала письмо, написанное якобы от его имени, в котором обвиняла правительство в применении изуверских пыток. Ху Ши встревожился. Признаков применения пыток в тюрьме он не обнаружил и к письму не имел никакого отношения. Он обратился к Цинлин с просьбой прояснить эти моменты, а потом дал прессе откровенное интервью. Цинлин резко осудила Ху Ши и исключила его из Лиги. Тогда Ху Ши осознал, что Лига служила ширмой для коммунистов, пытавшихся использовать его. Ху Ши пришел к выводу, что Чан Кайши – единственный приемлемый лидер в обозримом будущем и партия Гоминьдан обладает потенциалом для перехода от диктатуры к демократии. Критиковать Чан Кайши он стал заметно сдержаннее
[369].
Однако убежденные диссиденты продолжали выступать против генералиссимуса. В 1933 году в приморской провинции Фуцзянь было образовано очередное непризнанное правительство. Чан Кайши разгромил заговорщиков. Кроме того, он вел «кампанию по истреблению» «коммунистических бандитов», под контролем которых находились огромные территории на юго-востоке Китая, и в 1934 году сумел оттеснить их к северным границам.
После смерти матери Мэйлин впала в глубокую депрессию. Чан Кайши решил вытащить жену из этого состояния и в 1932 году преподнес ей необычный подарок. Это было нечто уникальное – гора, превращенная в ожерелье. Драгоценным камнем в подвеске этого ожерелья была великолепная вилла с крышей из черепицы, покрытой изумрудно-зеленой глазурью. Вилла располагалась на склоне Горы пурпурного золота (Цзыцзиньшань). Длинные ряды французских платанов, окаймлявших подъездную аллею до ворот виллы, служили цепочками ожерелья. Листья платанов отличались по цвету от листвы соседствовавших с ними местных деревьев, а осенью, когда платаны приобретали необычный желтовато-багряный оттенок, этот контраст был особенно эффектным. Во время полета на личном самолете Мэйлин открывался потрясающий вид на подарок супруга. Гладкая зеленая черепичная крыша ее виллы искрилась и сияла, подобно гигантскому изумруду.
