В конце концов Чан Кайши позволил Мэйлин уехать, и в начале июля 1944 года она улетела в Рио-де-Жанейро вместе с Айлин, племянницей Дженетт и племянником Дэвидом. Перед отъездом она со слезами на глазах призналась мужу, что боится больше никогда не увидеть его
[509]. Она поклялась любить его, не забывать о нем ни на минуту и просила ни в коем случае не сомневаться в ее любви. В своем дневнике Чан Кайши написал, что опечалился настолько, что даже не смог ничего сказать в ответ.
Для жены Чан Кайши устроил прощальный вечер, на котором произнес довольно сумбурную речь. В присутствии китайских и иностранных сановников и журналистов он поклялся, что никогда не изменял Мэйлин
[510]. Объясняться публично было неловко, но супруги сочли этот шаг необходимым. Слухи об изменах Чан Кайши звучали всё громче и обрастали подробностями, развлекая жителей «города туманов». Очередной отъезд Мэйлин без назначенной даты возвращения подтвердил бы догадки о том, что их брак распался, если бы сами супруги не опровергли это. Мэйлин на вечере также произнесла речь и обещала хранить верность супругу.
Когда о поездке было объявлено, конечный пункт маршрута Мэйлин вызвал у общественности интерес и подозрения. Некоторые добродушно предполагали, что первая леди летит в Рио на лечение к известному врачу. Однако многие, в том числе будущий президент США Гарри С. Трумэн, считали, что сестры Сун присвоили деньги, перечисленные Америкой в качестве помощи Китаю, и вложили их в недвижимость в Бразилии
[511]. Никаких доказательств в пользу той или иной версии так и не обнаружилось. Вполне возможно, сестры выбрали Рио потому, что тогда это был приятный и роскошный город. Отправиться в Северную Америку было бы неразумно: имидж Младшей сестры уже пострадал на тот момент. Вместо того чтобы петь ей дифирамбы, как всего год назад, американская пресса безо всякого сочувствия обсуждала «ее бесценное соболье манто, и муфту, и украшения с бриллиантами и нефритом, достойные королевской казны»
[512].
Мэйлин пробыла в Рио два месяца, а затем отправилась в Нью-Йорк, где поселилась в особняке семьи Кун. Она избегала публичности. Эмме она говорила, что «терпит адские муки». Прошло немало времени, прежде чем она вновь смогла радоваться жизни и веселиться. Теперь она подолгу болтала с Эммой «о девичьем». Однажды после ужина Мэйлин и Эмма отправились на Бродвей в кино; их сопровождали агенты секретной службы, в зал женщин провели через запасной выход. Инкогнито они посетили и зоопарк в Бронксе, чтобы посмотреть панд, которых Мэйлин передала Нью-Йорку в благодарность за поддержку Китая в войне. Мэйлин лакомилась крем-содой, признаваясь, что страшно соскучилась по ней
[513]. Она приобрела лимузин «Паккард» (скорее всего, покупку оплатила Старшая сестра) и колесила на нем по Нью-Йорку. Агенты секретной службы учили Мэйлин управлять лимузином и обеспечивали ее охрану.
Первая леди Китая провела вдали от своей родины и от войны больше года. Чан Кайши хранил супруге верность. Он часто писал ей: в день ее рождения, в годовщину их свадьбы, на Рождество, по каждому удобному случаю, даже на годовщину ее отъезда в Рио. Он расспрашивал ее о здоровье, рассказывал, как соскучился по ней, и умолял ее возвращаться как можно скорее. Она отвечала обычным перечислением своих болезней
[514].
Чан Кайши просил Мэйлин вернуться не потому, что нуждался в ней для восстановления хороших отношений с Америкой. За время ее длительного отсутствия эти отношения и так изменились к лучшему. В октябре 1944 года президент Рузвельт отозвал из Китая генерала Стилуэлла. Преемник Стилуэлла, генерал Альберт К. Ведемейер, и новый посол Патрик Дж. Хёрли поладили с генералиссимусом и поддержали его.
Двенадцатого апреля 1945 года президент Рузвельт умер от обширного кровоизлияния в мозг. Мэйлин на своем автомобиле отправилась в Нью-Йорк, чтобы выразить соболезнования Элеоноре Рузвельт. Новый президент США, Гарри С. Трумэн, продолжил поддерживать Чан Кайши и даже подарил генералиссимусу личный самолет – серебристый C-47 с изысканной и комфортабельной отделкой. Чан Кайши назвал этот самолет «Мэйлин» – хотя крылатая машина и не привезла его жену.
В это время Мэйлин особенно сердилась на супруга за то, как он обошелся с мужем Старшей сестры. В середине 1944 года Кун Сянси приехал в Америку с официальным визитом в качестве вице-премьера и министра финансов и под предлогом необходимости лечения задержался в США. Весной 1945 года в Китае разразился коррупционный скандал, связанный с облигациями стоимостью свыше десяти миллионов долларов. Кун Сянси обвинили в том, что он присвоил около трех миллионов долларов. Рядовые члены Гоминьдана кипели от ярости. Чан Кайши вынужден был отдать приказ о проведении расследования. Генералиссимус отправил Кун Сянси несколько телеграмм, в которых все более настойчиво требовал, чтобы свояк немедленно приехал в Китай и дал показания. Кун Сянси прибыл на родину в июле 1945 года. Его уволили со всех постов, и ему пришлось вернуть часть денег, которыми он незаконно завладел
[515].
Новым премьер-министром Чан Кайши назначил своего шурина, Сун Т. В. Теперь испортились отношения между Т. В. и супругами Кун. С тех пор Кун Сянси не упускал случая пренебрежительно отозваться о Т. В., а Айлин только в конце своей жизни помирилась с братом.
Айлин злилась на Чан Кайши: ей казалось, что он несправедливо поступил с ее мужем, а следовательно, и с ней. Свои эмоции она выплескивала на Младшую сестру. Атмосфера в доме накалилась, и это не ускользнуло от внимания Эммы. Как и большинство американцев, поддерживавших связи с Китаем, Эмма питала антипатию к супругам Кун. В своем дневнике она написала, что ее подруга слишком уж «подпала под влияние миссис Кун. Я хотела бы видеть рядом с ней кого угодно, только не ее»
[516]. Мэйлин полностью приняла сторону сестры и перестала отвечать на телеграммы Чан Кайши. В разговорах с Эммой она почти не упоминала о муже.
Шестого и девятого августа 1945 года США сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Восьмого августа Советский Союз объявил Японии войну. Десятого августа Япония капитулировала. Весь мир ликовал. Мэйлин находилась в Нью-Йорке и не спешила в Китай, чтобы разделить с мужем радость победы. Она отправилась на Таймс-сквер, где застряла в гигантской пробке. Мэйлин видела, как люди восторженно кричат, размахивая американскими флагами. Она отождествляла себя с этой страной и не имела никакого желания возвращаться в Китай. Если бы у нее был выбор, она осталась бы в Нью-Йорке со Старшей сестрой
[517].
