Sine qua non науки: Вселенная играет по правилам
Верно ли утверждение, что наука фундаментально отличается от других систем, основанных на знаниях, потому что у нее нет священных предпосылок, которые нельзя опровергнуть? Верно ли утверждение, что наука подвергнет сомнению любую идею, независимо от ее фундаментальности, если этого требуют данные? На мой взгляд, да, но есть одно исключение. Для того чтобы наука существовала, Вселенная должна быть местом, управляемым правилами, и если правила меняются, то у изменений тоже должна быть какая-то закономерность. Если правила Вселенной изменяются случайным образом, то никто не может ничего предсказать, и никто не может получить никаких знаний о ненаблюдаемой части мира на основе наблюдаемой. Вселенная, основанная на правилах, — это фундамент науки. По словам Дэниела Деннета, «ни одно разумное существо не могло бы обойтись без неизученных, священных вещей»
[110]. Рациональная природа, играющая по правилам, священна для науки. Именно по этой причине появление квантовой теории в прошлом веке было чрезвычайно неприятно многим ученым, поскольку предполагает прирожденную внутреннюю случайность Вселенной. На практике это не так, поскольку мы не сталкиваемся со случайностью Вселенной в макромире, и даже распределения вероятностей определяются правилами (хотя они применимы только к совокупности объектов, но не к отдельным объектам, и как таковые, по-видимому, не детерминированы при попытке предсказать отдельные случаи).
Тем не менее отвращение к идее случайности в природе лежит в основе знаменитой цитаты Альберта Эйнштейна: «Бог не играет в кости со Вселенной». Этот комментарий отражает фундаментальное убеждение в том, что детерминированная Вселенная является непременным условием современной научной мысли.
Наличие строгих правил, охватывающих Вселенную, является основанием для исключения «сверхъестественных явлений» из того, что может изучать наука. Причина, по которой сверхъестественные сущности не совместимы с научными исследованиями (см. главу 4), заключается в том, что они нарушают последовательную выводимость прогнозов из данной сети убеждений, — именно потому, что они могут просто изменить свои правила без всякой причины. Другими словами, они обладают свободой воли, но не подчиняются правилам; однако как насчет сверхъестественных вещей, которые не связаны с познанием? К сожалению, они страдают от той же проблемы, но не потому, что могут по прихоти изменить свое мнение — у них нет разума. Строго говоря, само определение сверхъестественного состоит в том, что оно выходит за рамки законов природы
[111]. То есть к сверхъестественным вещам не применимы правила естественного мира — они находятся вне природы. Следовательно, сверхъестественные вещи не являются частью нашей управляемой правилами Вселенной и как таковые не могут быть предметом научных исследований.
Это не означает, что наука не может рассматривать сверхъестественные утверждения. Действительно, за свою историю наука нашла объяснение многим явлениям, которые раньше считались «сверхъестественными». Точно так же и новые представления о сверхъестественном могут быть проверены научными методами (например, проводились рандомизированные контролируемые слепые клинические испытания исцеляющих эффектов молитвы). В таких случаях должен быть обнаружен устойчивый и воспроизводимый феномен (например, если бы в среднем и при прочих равных условиях пациенты, за которых молились, выздоравливали настолько чаще и быстрее, чем те, за которых не молились, что это выходило бы за рамки случайности), и можно было бы, по сути, определить правило, допуская предмет дальнейшего изучения
[112]. Эффект сам по себе не докажет, что предполагаемая причина была тем, что на самом деле привело к следствию (из-за присущей ретродукции ошибки подтверждения гипотезы следствием, описанной ранее), но он позволит продолжить исследование. Таким образом, «реальные» эффекты в мире природы, которые, как предполагается, имеют сверхъестественное происхождение, действительно могут быть исследованы наукой. Однако до тех пор, пока не будет определено правило, которое можно наблюдать как воспроизводимое явление в нашем естественном мире, научный прогресс в этом направлении невозможен. Если сторонники заявления о сверхъестественном продолжат настаивать на том, что эффект реален, несмотря на отсутствие какого-либо эффекта, поддающегося обнаружению специальными научными методами, исключающими человеческую ошибку, то они покинули область науки (см. обсуждение астрологии как конкретного примера в главе 13).
Конечно, может случиться так, что вещи, которые сегодня считаются сверхъестественными, просто имеют набор правил, отличный от того, что мы привыкли считать природой, и если бы мы могли определить такие правила, то наука приступила бы к изучению этих явлений (они просто оказались бы в той части природы, где правила были изменены или дополнены, но оставались естественными). Однако, определяя что-то как выходящее за рамки системы, управляемой правилами, мы делаем это недоступным для методов и инструментов науки.
Это не означает, что сверхъестественные вещи не могут существовать — они, безусловно, могут быть объектами, которые не ограничены естественными правилами (или любыми правилами) в отношении того, как они существуют и функционируют, хотя не ясно, что будет означать существование в этом случае. Однако в любом случае они не могут быть изучены наукой. Без правил ничего нельзя предсказать или контролировать, а значит, не имеет смысла с точки зрения целей науки. Поэтому ученые обычно игнорируют эти понятия. Какие бы исследовательские программы ни возникали время от времени в попытках изучать «паранормальные» явления, на самом деле это попытки определить хоть какое-то правило, чтобы можно было начать научное исследование. Если не удается установить правила, явление исчезает в мусорной корзине для вещей, которые невозможно изучить и, вероятно, которые не существуют с научной точки зрения
[113].
В этой главе мы исследовали роль, которую данные играют в проверке научных мыслительных конструкций, и то, как это отличается от отношения к данным в ненаучных системах убеждений. Конечно, такая точка зрения предполагает, что у нас есть способность правильно наблюдать и изучать природу, поскольку если мы не можем получить данные осмысленным образом, то из обновления системы убеждений на основе данных не получится ничего хорошего. В этой главе мы только начали разговор о том, как наука обрабатывает данные, не согласующиеся с теорией, и о том, насколько важны научные правила обновления системы знаний. Но прежде чем мы рассмотрим эти вопросы более подробно в последнем разделе книги, в следующей главе нам нужно разобраться, насколько хорошо люди могут наблюдать мир природы. Ведь если мы не можем достоверно наблюдать природу, то по крайней мере в науке у нас нет шансов на успех.
