Константинополь, самый неприступный город мира
Но османы упорствовали. Грохотали пушки, командовали янычары, штурмовала городские укрепления огромная армия, набранная из множества разных народов и племен, включая арабов, персов и даже европейских христиан; и в конце концов исход битвы решило то, что кто-то позабыл затворить воротца в дальнем углу третьей, самой неприступной стены. Несколько турок пробрались туда, захватили участок, открыли своим соотечественникам большие ворота – и скоро неприступная столица самой долговечной западной империи запылала огнем.
Мехмет позволил своим воинам грабить Константинополь три дня, но ни минутой дольше. Он хотел, чтобы его армия сохранила город, а не разрушила, ибо желал сделать Константинополь своей новой столицей. С того времени город начал неформально называться Стамбулом (формально он поменял название лишь несколько веков спустя), а султан-победитель получил почетное прозвище Мехмет-Завоеватель.
Представьте себе на минуту, что могло бы случиться, овладей мусульмане Константинополем в расцвете исламской экспансии, если бы не Багдад, а Константинополь сделался столицей Аббасидов. Овладев ключевой точкой, связывающей Черное море со Средиземным, подчинив себе все порты, необходимые, чтобы отправлять флот через Эгейское и Средиземное моря в Грецию, Италию, Испанию, на побережье Франции, а через Гибралтар и на берега Атлантики, в Англию и в Скандинавию – мусульмане сделались бы непобедимы. Все это, в сочетании с непревзойденным боевым искусством, позволило бы им превратить всю Европу в исламскую империю!
Однако со времен расцвета халифата прошло уже семь веков. Европа давно уже преодолела скудость, нищету и невежество. Теперь этот континент был на подъеме. На Иберийском полуострове христианские монархи с боями изгоняли последних, самых упорных мусульман в Африку и снаряжали экспедицию Колумба исследовать мир. Бельгия превратилась в столицу банковского дела, голландцы славились на всю Европу деловой хваткой, в Италии расцветал Ренессанс, Англия и Франция превращались в национальные государства. Константинополь (Стамбул) дал османам несравненную базу для операций, однако христианская Европа не собиралась сдаваться без боя. Впрочем, кому суждено расти, а кому умаляться, в то время еще никто не знал; и победа османов дала всему мусульманскому миру надежду на возрождение.
В Стамбуле во время завоевания жили лишь около семидесяти тысяч человек, так что Мехмет-Завоеватель запустил программу освобождения от налогов и бесплатного предоставления жилья с целью вновь наполнить людьми свою новую столицу. Кроме того, Мехмет восстановил классические исламские принципы обращения с покоренными народами: немусульмане получали религиозную свободу, все их владения оставались в их собственности, они лишь должны были платить джизью. Люди всех вер и национальностей устремились в Стамбул, превратив его в пульсирующий жизнью микрокосм – империю в миниатюре
[51].
Теперь османы правили империей, в которой объединились Европа и Азия, со значительными территориями на обоих континентах. Им принадлежал величайший город мира. Однако величайшим их достижением стало не это завоевание. В ходе пятнадцати десятилетий своего правления османы создали новый, уникальный общественный порядок. Из анархического месива кочевников, крестьян, племенных воинов, мистиков, рыцарей, ремесленников, купцов и прочего разнородного люда, населявшего Анатолию, они сформировали общество, сложное и сбалансированное, как часовой механизм, в котором все части были плотно пригнаны друг к другу. Ничего подобного не видел мир ни прежде, ни после. Лишь современное американское общество являет собой некую аналогию османскому – но только по уровню сложности. Дьявол в деталях – и в деталях османское общество отличалось от нашего буквально во всем.
Говоря вкратце, мир османов был разделен горизонтально: на правящий класс, который собирал налоги, организовывал, отдавал приказы и сражался – и класс подданных, который платил налоги. Но имелось в нем и вертикальное деление на суфийские ордена и братства, так что люди, принадлежащие к разным классам, могли объединяться в почитании одного шейха.
С другой стороны, османское общество делилось на крупные религиозные общины, каждая из которых имела собственное вертикальное и горизонтальное деление, и каждая представляла собой полуавтономный народ или миллет, полностью отвечающий за собственные религиозные обряды, образование, правосудие, благотворительность и социальные службы.
Например, иудеи представляли собой один миллет, возглавляемый великим раввином в Стамбуле – общину весьма значительную, поскольку в XIV–XV веках иудеи стекались в Османскую империю во множестве, скрываясь от гонений в западной Европе: из Англии их изгнали во время Крестовых походов, в Восточной Европе они терпели погромы, на Иберийском полуострове столкнулись с испанской инквизицией, а дискриминация настигала их практически повсюду.
Еще один миллет образовала община православных христиан, возглавляемая патриархом Константинопольским (так христиане продолжали называть этот город): он обладал властью и над всеми христианами славянского происхождения в империи, число которых все увеличивалось по мере османских завоеваний в Европе.
Был и армянский миллет – еще одна христианская община, отдельная от греков, поскольку Греческая и Армянская церкви считали друг друга еретическими.
Глава каждого миллета представлял свой народ при дворе и отвечал непосредственно перед султаном. В каком-то смысле и мусульмане были еще одним миллетом, и у них также был верховный глава: шейх аль-ислам, или «Старец ислама» – должность, созданная Баязидом незадолго до поражения от Тимур-ленга. Шейх аль-ислам вершил суд по шариату, возглавлял целую армию муфтиев, толкующих законы, судей, применяющих законы, и мулл, которые наставляли молодежь в вере, давали базовое религиозное образование и совершали обряды в городах и деревнях.
Однако шариат был не единственным законом в стране. Был еще кодекс султана, параллельная законодательная система, решавшая административные вопросы, проблемы налогообложения, взаимодействия между миллетами и отношений между разными классами, в особенности подданными и правящим классом.
Не пытайтесь все это сразу охватить и понять: сложность османской системы требует куда более долгих описаний. Здесь я хочу лишь дать вам ощутить ее своеобразие. Вся эта параллельная юридическая система, включая юристов, бюрократов и судей, которые ее формировали и применяли, находилась под властью великого визиря, возглавлявшего дворцовую бюрократию (тоже целый отдельный мир). Этот визирь был в империи второй по значению фигурой после султана.
Или все-таки третьей? Ведь шейх аль-исламу принадлежало право пересматривать любые разделы светского законодательства и накладывать вето или отправлять закон на переделку, если он считал, что закон противоречит шариату.
