Многие из этих новых душ, найденных мореходами, обитали в чернокожих телах и, как выяснилось, имели коммерческую ценность в качестве рабов: так принц Энрике-Мореплаватель превратился в Энрике-Работорговца. Помимо рабов, продвигаясь на юг, португальцы обнаружили всё больше ценностей, пригодных для продажи: золотой песок, соль, страусиные яйца, ворвань – список можно продолжать и продолжать. Открытие всё новых и новых дорогих товаров наполнило мечту крестоносцев экономическим содержанием, и эпоха Крестовых походов сменилась тем, что европейцы называют эпохой Великих географических открытий. Быть может, самое важное открытие произошло в 1492 году, когда Христофор Колумб в поисках Индии пересек Атлантику и наткнулся на Америку. Его путешествие финансировали Фердинанд и Изабелла, испанские монархи, только что закончившие свой крестовый поход против иберийских мусульман и основавшие единое христианское королевство Испанию.
Европейский поиск морского пути в Индию
Как известно, причалив к берегу Эспаньолы, одного из островов Карибского архипелага, Колумб был уверен, что попал в «Индии». После того, как обнаружилась его ошибка, острова к востоку от Индии стали называть Ост-Индией, а Карибские острова – Вест-Индией. Мусульмане этого великого открытия по большей части просто не заметили. Османские источники упоминают о путешествии Колумба мельком, однако уже в 1570-х годах некоторые османские картографы достаточно точно наносили на свои карты мира две Америки именно в тех местах, где они находятся. К тому времени Испания уже создала зачатки новой империи в Мексике, а англичане, французы и другие основывали свои поселения к северу оттуда.
Тем временем в восточном конце Срединного мира мусульмане уже открыли то, что изначально искали европейцы: в Малайзию и Индонезию мусульманские купцы плавали по морю уже много столетий. Многие из тех, кто бороздил эти воды, принадлежали к суфийским орденам, и благодаря им ислам укоренился в (восточных) Индиях задолго до того, как там появились первые европейцы.
Даже до того, как англичан, голландцев и других северных европейцев охватила исследовательская лихорадка, южные европейцы уже чувствовали себя в море как дома: их цивилизация выросла из мореплавания, знание морского дела у них восходит к римлянам, древним грекам, микенской цивилизации, и еще ранее – к критянам и финикийцам.
К XIV веку н. э. генуэзцы и венецианцы, собрав крупные флоты, боролись между собой за контроль над торговыми путями в Средиземноморье. Венецианцы активно вели дела в Константинополе, а после захвата его османами смело открывали торговые представительства в Стамбуле.
Средиземноморская торговля принесла Италии неслыханное богатство и способствовала расцвету процветающих городов-государств: не только Венеции и Генуи, но и Флоренции, Милана и других. Здесь, в Италии, главным маркером богатства и статуса служили не земли, а деньги. Купцы сделались новой властной элитой: семьи флорентийских Медичи или миланских Сфорца заменили старую военную аристократию феодальных землевладельцев. Все эти деньги, вся предпринимательская энергия, разнообразие больших и шумных городов, независимые государства вблизи друг от друга, соперничающие друг с другом в блеске, величии и славе – все это породило беспрецедентный в истории динамизм. В те дни в Италии любой талантливый художник или ремесленник, умеющий продавать свой товар, мог найти себе покровителя – вокруг было множество богачей, готовых бороться за его услуги. Герцоги, кардиналы, даже сам Папа стремились привлечь к своим дворам Микеланджело или Леонардо да Винчи, поскольку их работы не только были прекрасны, но и свидетельствовали о высоком статусе. Искусство, творческий дух, изобретения, достижения – все это переполнило Италию и положило начало тому, что впоследствии стали называть «итальянским Ренессансом».
В эти же годы снова вошли в моду книги. В Темные Века в Европе мало кто умел читать, кроме священников, а священники учились грамоте лишь для того, чтобы читать Библию и проводить службы. Например, во времена Карла Великого среди немецких христиан клирики почитали латынь, язык, на котором проводились христианские богослужения, ибо считали, что на этом языке говорил Бог. Они боялись, что, если их латынь ухудшится, Бог перестанет понимать их молитвы – поэтому сохраняли и изучали несколько древних книг, написанных язычниками (например, Цицероном), просто с целью лучше овладеть грамматикой, синтаксисом и произношением этого древнего языка. Они хотели быть уверены, что по-прежнему произносят звуки, которые услышит Бог. Читая Цицерона, они старались намеренно отстраниться от его содержания и обращать внимание только на стиль, дабы не оскверниться языческими чувствами и рассуждениями. Их попытки сохранить латынь превратили ее в окаменелость, в мертвый язык, пригодный только для ритуалов и молитвенных обращений, но не для размышлений и дискуссий
[58]. Тем не менее, почтение к книгам как артефактам означало, что в некоторых церквях и монастырях древние книги пылились запертыми в подвалах или задних комнатах.
Затем, в XII веке, христианские ученые, посетив мусульманскую Андалусию, наткнулись там на несколько латинских переводов арабских переводов с греческого языка таких мыслителей, как Аристотель и Платон. Бо́льшая часть этих трудов была создана в Толедо, где в то время процветало искусство перевода. Из Толедо эти книги распространялись по свету – и некоторые из них попадали в Западную Европу, где, помыкавшись, находили приют в церковных и монастырских библиотеках.
Арабские труды, найденные в Андалусии, включали в себя обширные комментарии мусульманских философов, таких как Ибн Сина (Авиценна) или Ибн Рушд (Аверроэс). Их писания сосредотачивались на примирении греческой философии с исламскими откровениями. Христиане к таким улучшениям интереса не проявляли: они отдирали всё, что добавляли к Аристотелю и прочим мусульмане, и вместо этого пытались понять, как примирить греческую философию с христианским откровением. Из этой борьбы родились масштабные «схоластические» философские доктрины таких мыслителей, как Фома Аквинский, Дунс Скот и другие. Связь мусульман с трудами древнегреческих философов выветрилась из культурной памяти европейцев.
Европейских ученых тянуло к монастырям с библиотеками, поскольку там находились книги. А будущих студентов стало тянуть к монастырям с библиотеками, потому что там находились их профессора. Исследования денег не приносили, и, чтобы заработать себе на жизнь, ученые стали читать лекции. Так вокруг монастырей сложились общины, впоследствии расцветшие в первые европейские университеты. Одна из древнейших таких общин сформировалась вокруг кафедрального собора Нотр-Дам в Париже. Еще одна очень ранняя община ученых и учащихся стала университетом в Неаполе. Потом возник университет в Оксфорде, в Англии. Когда там между учеными произошла ссора, группа «несогласных» отбыла в Кембридж и организовала там собственное учебное заведение.
