— А… — помялась Димка. — Мне можно войти?
— Ффу! — Трифон наконец обрел способность дышать. — Конечно! Извини, я такой тормоз… Проходи.
— Ага, — по-прежнему не расставаясь с банкой, Димка переступила порог. Осмотрелась. — У тебя тут ничего, уютно. Только холодно.
— В комнате стекло разбито. Я ж тебе говорил, бандиты напали.
— Бандиты? Это хорошо, — невпопад ответила Димка, и Трифон понял, что и у его богини какие-то нелады со здравым смыслом. — А где же твои гости?
— Они… — Трифон сделал неопределенный жест. — Они на кухне, д-да, там…
— Ну… — тихо сказала Димка, — тогда отнеси им банку, что ли…
Трифон хотел было исполнить приказ своей богини, но тут из кухни, расточая улыбки, явился инкуб Колосков.
— Здрасьте, — томно поприветствовал Димку нахальный инкуб. — Чай пить с нами будете?
«Соблазнит, гад!» — отчаянно подумал Трифон про инкуба. Но Димка выглядела совершенно равнодушной к чарам любострастного духа.
— С удовольствием, — сказала она. — А то я намерзлась, пока до вас добиралась. Вы кто?
— Майор особо особого отдела ФСБ Колосков. Для вас — просто Толик, — добавляя в голос страстного придыхания, ответствовал майор. — А вы?
— Димка Романцева. Для вас — просто Людмила… Ой!
Понятно, почему Димка сказала «Ой!», покрылась бледностью и выронила банку. Прямо перед ее носом нарисовалась рука и приветственно взмахнула пальчиками. Потом стремительно спикировала вниз за падающей банкой, перехватила ее в сантиметре от пола и с этой нелегкой ношей удалилась на кухню.
— Трифон, — страшным голосом сказала Людмила. — Это как?!
— Ты не бойся. — Трифон неловко приобнял Димку за плечи, она этого и не заметила. — Сейчас я тебе все объясню.
…Димка послушно пила третью чашку чая и не сводила восторженного взгляда с фланирующей по кухне руки.
— Трифон, она просто потрясающая! Где вы с нею познакомились?
— Прямо тут, — пожал плечами Трифон. — Она явилась, и все.
— А как ты с ней общаешься?
— Она рисует… Значки всякие. А майор потом расшифровывает. Кстати, этот майор — инкуб. Тебе это ни о чем не говорит?
— Нет, а должно?
Трифон отследил, каким равнодушным взглядом скользнула прекрасная Димка по распаленному майору, и с удовольствием сказал:
— Неа.
Майор сдавленно застонал. Похоже, он впервые не был доволен тем фактом, что на его соблазнительную внешность и поток чувственных флюидов никто не обращает внимания.
Немудрено, что Димка игнорировала инкуба. Она завороженно наблюдала за тем, как заботливая женская рука готовит чай, вытирает тарелки, словом, суетится по хозяйству.
— А как ее зовут? — тихо спросила Димка.
Трифон слегка удивился:
— Никак. Рука и рука.
— Так нельзя. — В голосе Людмилы Романцевой послышалась стальная решимость. — Ты, Трифон, человек или кто? Затерроризировал бедную руку, она на тебя пашет почем зря, а ты даже имени ее не знаешь! Ну ты тип!
— Я не тип! — отчаянно воскликнул Трифон. — И я ее не терроризирую! Она вообще тут находится исключительно по собственной воле!
— Все равно, давай ей имя придумаем.
— Ага, какое же?
— Например, Анечка.
— Ха! — с выраженной надменностью среагировал на это предложение Димки униженный майор. — Надо же такое придумать! Анечка! Это вам что, кошка? Канарейка?! Она священный артефакт! Она, может быть, при сотворении мира присутствовала! Хотя это я, конечно, загнул…
— Ваши предложения? — ледяным тоном поинтересовалась Димка.
Инкуб смешался под взглядом ее жестких, как гамма-излучение, глаз.
— Не знаю, — проворчал он. — Пусть будет просто — Рука.
В кухне повисло неловкое и достаточно глупое молчание, которое всегда бывает в компаниях, где люди долго спорили из-за пустяков. Все смотрели на деловито снующую по кухонному столу руку. Она на мгновение приостановила свою деятельность, словно почувствовала устремленные на нее взгляды, выдвинула ящик стола, достала оттуда лист бумаги, огрызок карандаша, двинулась с этим добром к нашим героям, возложила лист на столешницу и…
— Опять рисунки… — простонал про себя Трифон.
…И написала:
«МИНR ЗАВУТ ДА».
— Она научилась писать по-русски! — возликовал Трифон.
— Ну, «научилась» — это спорное утверждение, — пробормотал инкуб. — Однако это здорово облегчает нам возможность общения. Что это значит: «Меня зовут Да»? Почему Да?
Рука написала:
«ПАТАМУШТА».
— Димка, у тебя случайно не осталось школьных учебников по русскому языку? — заговорщицким шепотом спросил Трифон. — Мне кажется, это ей будет просто необходимо.
— Да, тебе учебники нужны? — заикаясь, выдавила Димка.
«АГА. НЕСИ. СПАСИБА. ТРИФОН ТЕБЕ НАДА ДЕНИГ?»
— Ну, надо… — смутился Трифон. Ох, не хотелось ему обсуждать свои финансовые проблемы при Димке.
«БИЛЕТ ЛАТЫ… ЛОТУ… ЛОТЫРЕЙНЫЙ СУДА НЕСИ МНЕ ДАВАЙ».
— Зачем?
«НАДА».
Трифон метнулся в коридор, где на шкафике для обуви так и лежал забытый лотерейный билет. Принес.
Димка глянула и ахнула:
— Ты выиграл?
— Выходит, да, — почему-то смутился Трифон. Протянул билет руке: — Держи.
Рука по имени Да крепко стиснула плотную картонку — так, что та буквально превратилась в крошечный комок бумаги. При этом раздался несколько неприятный звук — как будто человек подавился этим самым комком бумаги и пытается его, скажем так, выплюнуть. А через минуту рука разжала пальцы и шлепнула по столешнице плотной пачкой новеньких тысячных купюр.
— Упс, — нервно икнул инкуб. — Ну ни фига себе!
— Ага, — тихо поддержала инкуба Димка Романцева.
И только Трифон недовольно вздохнул. Рука Да оказалась не только потрясающе хозяйственной сущностью, но и принялась откалывать всякие чудотворные фортели. А Трифон, как человек практического образа мыслей, к чудесам относился с недоверием.
— Зря ты это, — прошептал он руке. — Я тебя что, просил?
Эту реплику услышала Димка и глянула на Трифона сурово:
— Что ты к ней цепляешься? Чем она тебе не угодила? Она тебе только хорошего желает…
— О-о, — хмыкнул Трифон. — Вот она, женская солидарность в действии!
— Да, солидарность! — воскликнула Димка. Бесстрашно погладила Да. Или Ду? — Ты посмотри, до чего ты ее довел! У нее ногти слоятся! Кожа шершавая и трескаться начала! Она у тебя уже сколько времени, а ты ее даже в маникюрный кабинет не отпускал!
