— Куда теперь, богатырь? — поинтересовалась девушка у своего четвероногого спутника.
— След размытый, но, похоже, надо идти через те стеклянные двери, — почти не раскрывая пасти, ответил волк Сергей.
— В метро? Значит, похититель сел на поезд… — раздался голос из пустоты.
— Почему вы так уверены в этом, майор? — другой голос из пустоты, насмешливый и с акцентом. — Человек мог просто затеряться на станции…
— Вы, агент Скалли, плохо представляете себе наши московские станции, — парировал невидимый майор Колосков (а это, разумеется, был он). — Затеряться там… скажем так, сложновато.
— У него могут быть сообщники из местного обслуживающего персонала, — не остался в долгу и голос агента Молдера. — Кстати, я заметил, что продавец вон из того киоска с поддельными часами «Романсен» очень внимательно смотрит в нашу сторону.
— Просто ему понравилась Людмила, — робко сделал комплимент гоминид Чарли.
— Потише, пожалуйста. — Димка Романцева подошла к стеклянным дверям и коснулась холки волка-богатыря. — Что будем делать? В метро с животными могут не пустить. И почему у вас не оказалось лишней шапки-невидимки?
— Я могу богатырю одолжить свою, — вызвалась агент Скалли.
— Спасибо! — махнул башкой волк. — Проблема в том, что на момент невидимости у меня нюх исчезает.
— Да, дилемма, — протянул Молдер. — Но делать нечего. Скалли, снимай шапку. Кстати… Царевич Филимон, вы что молчите?
— Я скорблю, — грустно вздохнул Филимон. — О жестокости и неблагодарности рода человеческого.
— Царевич, я ведь уже поблагодарила тебя и за сапоги, и за шубку! — нахмурилась Димка.
— Ох, да я не об этом, — смутился царевич. — Горестно мне, что мой слуга верный неблагодарным предателем оказался. Разве мало я им платил? Разве задерживал когда выплату жалованья? Разве обделял премиальными?
— Не кручинься, царевич, — вильнул хвостом волк. — Еще не все потеряно. Димка, прикрой меня, что ли. А то как бы не появились ненужные свидетели того, как мы с агентом Скалли ролями меняемся.
Димка, как могла, загородила собой волка. Через минуту волк исчез, а рядом с девушкой в алых сапожках стояла молодая женщина крайне сурового и деловитого вида.
— На станцию! — скомандовала Скалли.
Дремавшая в стеклянной будке возле турникетов бабулька была крайне удивлена следующим происшествием. Через два турникета прошли две женщины, как положено, сунув в металлические их животы магнитные карточки, а еще четыре турникета сработали вхолостую, хлопнув по пустоте. Правда, из пустоты донеслись приглушенные нечленораздельные вопли и даже рычание. Но последнее бабулька отнесла к разряду галлюцинаций, вызванных напряженной рабочей сменой.
— И куда теперь? — Скалли и Димка нервно оглядывались. Перроны были пусты. К одному подкатила пустая же электричка, постояла мгновение и с обиженным грохотом умчалась в подземное чрево.
— Рассредоточимся по станции, — приказал невидимый Молдер. — Оценим обстановку.
Похоже, теперь агент ФБР чувствовал себя в своей тарелке.
— Обстановка так себе, — старательно рассредоточившись, заявила агент Скалли. — Скромно и чисто, прямо как в синагоге.
— Когда это ты была в синагоге? — немедленно откликнулся ехидством Молдер.
— Когда охотилась за ребе-оборотнем. Ты не участвовал. Ты сидел в засаде, ожидая очередного визита пришельцев, — парировала Скалли.
— Давайте тихо, а? — возмутилась Димка такой вопиющей небрежностью спецагентов на расследовании.
— Мне нужно снять шапку-невидимку, — подал голос волк. — Я не фига не чувствую. Вместо носа просто чемодан какой-то.
— Ладно. — Димка кивнула. — Все равно, кроме нас, здесь никого нет и в обморок от твоего вида никто не рухнет.
— А может, нам всем это… обрести видимость? — поинтересовался царевич. — Ну, кроме меня, конечно.
— Не будем спешить. — Даже у невидимого майора голос звучал веско и строго. — Я уверен, что за нами все-таки наблюдают. Не может станция Московского метрополитена выглядеть так идиллически мирно! Это явная каверза. Так что лучше нам ввести предполагаемых противников в заблуждение относительно нашей численности.
Димке под руку толкнулось что-то бархатисто-пушистое.
— Сними, а? — попросил волк.
Став видимым, он немедленно принялся принюхиваться и прицельно осматриваться. Пару раз сделал ложную стойку возле колонн, заглянул в тоннели…
— Ничего не понимаю, — сказал он растерянно. — След на земле пропал.
— Что значит «на земле»? — тут же поинтересовался реликтовый гоминид.
— Только что был и вдруг испарился. Здесь. — Волк подошел к стенду с зеркалом, который стоял у черного жерла тоннеля. Поднял голову к зеркалу. Замер. А потом прохрипел потрясенно: — Смотрите! Смотрите туда!
Да, было отчего завопить удивленно! Потому что в зеркале отражался вовсе не кусочек тоннеля с цепочкой уходящих во тьму ламп и посеребренные рельсы. В зеркале была видна пустыня — с оранжевым песком и лимонно-желтым небом. И там, на стыке песка и неба, двигалась крошечная черная точка.
— Это — там, — благоговейно прошептал волк.
— Нам туда? — на всякий случай решил уточнить Молдер.
— Похоже, что так, — подала голос Скалли, а волк молчал потрясенно.
— И каким образом мы свершим сей вояж? — иронически осведомился инкуб Колосков. — Башкой в зеркало? Кто первый?
— Между прочим, — заметила Димка, — ты, майор, мог бы сам этим первым стать. Тебе все карты в руки. Ты не человек, сам говорил, что коэффициент телесности у тебя приближается к нулю. Так что если твоя башка и грянется о зеркало, наверное, пострадает только зеркало.
— Да, не повезло Трифону, — непонятно протянул обиженный инкуб. — Какая у него девушка язвительная и негуманная!
Димка слегка покраснела, но продолжала настойчиво:
— Давай, инкуб, не корчи из себя стеклянного человечка! Должен же ты оправдать свое высокое звание майора! Вперед!
— А поцелуешь? — с затаенной надеждой поинтересовался инкуб.
— Только прощальным поцелуем во время отпевания, — нежно улыбнулась Димка.
— Значит, мне это не грозит, — инкуб явственно вздохнул. — Ладно! Я пошел! Не поминайте лихом!
Он стащил с себя шапку-невидимку, сунул ее в руки Людмиле, разбежался и рыбкой прыгнул в зеркало. Именно в зеркало. Твердая на вид поверхность разошлась, как воды стоячего пруда. И пропустила в себя инкуба…
А потом тем же манером выплюнула обратно.
Все — и видимые и невидимые — столпились вокруг него:
— Как ощущения?
Инкуб озверело посмотрел на зеркало и, вскочив, сложил руки в жесте, напоминающем традиционное приветствие японских гейш:
