Анатолий Борисович Добрович
Итак, работы ростовских ученых разделили ответные реакции организма на, так сказать, «белые» и «черные», на благоприятные и нежелательные. Тренировка, активация укрепляет организм, а стресс его угнетает, губит.
Стресс всегда потери – так фактический учит Ганс Селье. И чрезмерная радость, и чрезмерное горе дают один и тот же отрицательный эффект.
Значит, чрезмерное напряжение всегда грозит бедой, оно всегда плохо? С таким категорическим заявлением не согласились советские исследователи. Профессор Илья Аркадьевич Аршавский, его сотрудники и ученики убеждены: большие нагрузки вредны не всегда. При определенных условиях организм выходит из тяжких испытаний обновленным, приобретая дополнительные силы для жизненной борьбы.
АРШАВСКИЙ (1903–1996) – доктор медицинских наук, основатель учения о возрастной физиологии. Родился еще в Российской империи, в Славяносербском уезде Екатеринославской губернии (нынешняя Украина – Днепропетровская область). Окончил медицинский факультет Северо-Кавказского университета (Ростов-на-Дону) в 1926 году, затем была аспирантура (физиология) в Москве.
Главный творческий заряд Илье Аркадьевичу дала отечественная физиологическая школа двух выдающихся российских ученых: Николая Евгеньевича Введенского и Алексея Алексеевича Ухтомского. Последний, кстати, был непосредственным учителем Аршавского, когда он с 1929 года совершенствовался в Ленинградском университете.
В 1932-34 годах – доцент кафедры физиологии биологического факультета Казанского университета. С 1934 начал работать во Всесоюзном институте экспериментальной медицины (ВИЭМ).
В 1953 году в связи с «делом врачей» (уголовное дело против группы видных советских врачей, обвиняемых в сионистском заговоре и убийстве ряда советских лидеров) лаборатория Аршавского была закрыта (восстановлена в 1954 году). С 1980 года Илья Аркадьевич стал научным консультантом Института биофизики Академии наук СССР.
Главная мысль, поразившая Аршавского и ставшая центральной идеей его многолетних исследований, состояла в том, что многие физиологические данные прямо свидетельствуют о возможности улучшения работоспособности мышц в процессе работы. Хотя, казалось бы, тут должно было бы наблюдаться быстрое истощение работающего органа. Ученый сразу же почувствовал огромное общебиологическое значение этого явления.
В 1935 году Аршавский создает лабораторию возрастной физиологии и патологии (ныне она входит в состав Института нормальной физиологии имени П.К. Анохина Академии медицинских наук РФ), что сделало нашу страну пионером в этой области знаний (за рубежом подобные исследования запоздали примерно на четверть века).
Во многих сотнях научных статей, в десятках диссертаций ведомые Аршавским исследователи зафиксировали большое число приоритетных открытий. Аршавский: «Каждый этап человеческой жизни по-своему значителен. Нарушения, появляющиеся в раннем детстве, скажутся не только на последующих этапах жизни, но и на ее продолжительности. Иногда и в потомстве. Все прошлое – в настоящем, все будущее – в прошлом, как сказал античный поэт и философ…».
В годы Великой Отечественной войны лаборатория Аршавского занималась разработкой способов противохимической защиты детей. От эксперимента к эксперименту ученый убеждался в правильности своих мыслей (зародились они давно) о том, что каждый акт оптимальной (интенсивной, но не чрезмерной!) мышечной деятельности как бы вливает новые силы в растущий детский организм. Что мышечная работа является той тягловой силой, которая поднимает его энергетический обмен и работоспособность на все более и более высокие уровни.
Оптимальная мышечная активность способствует и совершенствованию головного мозга. Мышечный тонус определяет физическую выносливость, иммунобиологическую устойчивость и даже творческий потенциал. За рубежом эта концепция Аршавского (его идеи нашли широкое международное признание) получила название focus of development – «стержень развития».
Занимаясь долгие годы проблемами возрастной физиологии, Аршавский не мог обойти вниманием концепцию стресса. Не мог не размышлять над проблемами, связанными со стрессовыми нагрузками на растущий организм. И вот в 1976 году он формулирует свой оригинальный взгляд на стресс. Описанный Гансом Селье эффект, заявляет Аршавский, это «стресс патологический», и его ни в коем случае нельзя путать со «стрессом физиологическим».
Любой стресс – это испытание, трата сил и энергии. Но если эти траты окупаются впоследствии, если они не разрушают, а укрепляют, то такой стресс пойдет организму только на пользу, обогатит его, сделает еще более приспособленным к нуждам быстро меняющегося мира.
Вот о таком полезном, «физиологическом» (название принадлежит Аршавскому) стрессе и пойдет дальше речь.
6.9. На высоте Эвереста
Не может быть, чтобы эти первые восприятия мира не были нестрашными. Первые моменты самостоятельного дыхания, первые ощущения собственного веса, первые зрительные, слуховые и осязательные ощущения…
Юрий Олеша
Аршавский на многих примерах развития живого организма доказывает верность своих представлений.
Еще недавно полагали, что движение плода в материнском организме – явлений стихийное, что оно не имеет никакой цели и смысла. Все оказалось не так.
Известно: плод получает питательные вещества и кислород из крови матери, через плаценту. Однако пограничная поверхность этого органа, связывающего мать и дитя, не столь уж велика, и из-за этого (внимание, стресс!) младенцу приходится сидеть на скудном пайке: питание и кислород поступают к нему в ограниченном количестве, строго в обрез.
И приходится несмышленышу брать судьбу свою в собственные руки. Перед ним выбор: либо голодать, либо самому добывать себе хлеб насущный, буквально – пошевеливаться, чтоб кровь через плаценту бежала быстрее, а вместе с нею поступало больше пищи и кислорода. Только энергичная мышечная работа в стрессовых условиях позволяет будущему человечку не только восполнить то, что он недобрал, но и прихватить лишку.
Опыты на животных подтвердили обнаруженную закономерность. Беременным крольчихам сотрудники Аршавского давали полноценное, но ограниченное питание. И что же? Новорожденные крольчата оказались крупнее и тяжелее контрольных в полтора-два раза.
А еще крольчих помещали в барокамеру с пониженным содержанием в ней кислорода. И опять тот же результат: потомство у обделенных кислородом было более рослым и упитанным.
И здесь исследователи поставили контрольные эксперименты. Крольчих (опыты велись и на других животных) кормили до отвала. В барокамерах они получали избыток кислорода. Их кровь до предела насыщалась всем, что было необходимо потомству, но результат оказался плачевным: лишенные необходимости бороться за кислород и пропитание, крольчата рождались физиологически незрелыми. Они были мельче и легче контрольных.
И все же самым удивительным оказался тот факт, что норма (она была установлена экспериментально), которую должен получать плод, чтобы правильно развиваться, оказалась очень низкой. Она примерно соответствовала условиям жизни на высоте Эвереста!
