Санни Крокетта из меня не вышло хотя бы потому, что у меня не было «феррари», но я по-прежнему мечтал с головой окунуться в работу тайного агента в кокаиновых войнах. Ни о чем другом я и думать не мог: выслеживал наркодилеров, изучал книги и отчеты о колумбийской наркомафии и торговых маршрутах. Я очень гордился тем, что меня прикрепили к «Группе-10», одному из самых элитных подразделений УБН. В те времена в Майами конфисковали самые крупные партии кокаина. В ходе первой же операции, в которой я участвовал, конфисковали четыреста килограммов кокаина. Только представьте себе! Четыреста килограммов! Они полностью занимали кабину самолета с двумя двигателями. Для меня это стало новой нормой. Теперь объем конфискованного наркотика исчислялся не в унциях и граммах, а в килограммах и тоннах.
Когда я только начинал работать в Майами, объемы партий кокаина постоянно росли. Как-то раз благодаря информатору мы изъяли триста килограммов кокаина, выброшенных с самолета у берегов Пуэрто-Рико, и следом за этой партией еще четыреста килограммов. Если работы не хватало, некоторые молодые агенты по собственной инициативе помогали другим группам УБН на операциях по конфискации наркотиков.
Жизнь в эпицентре наркоторговли сопряжена с определенными рисками, и мне начали угрожать расправой сразу после назначения главным следователем.
В августе 1988 года мы сотрудничали с таможенной службой США для изъятия сотен килограммов кокаина, поступающих через Гаити. Одним из наших информаторов был владелец грузового судна прибрежного плавания «Дью Плю Гран», которое регулярно перевозило законные и контрабандные грузы из стран Карибского бассейна. Он слил нам информацию о том, что перевозит почти пятьсот килограммов кокаина на грузовой пирс в Майами. Мы обнаружили кокаин в коробках для растительного масла, спрятанных в носовом балластном танке судна, но не стали изымать его, решив дождаться преступников. Вместе с коллегами из таможенной службы мы установили круглосуточную слежку за судном и наконец субботней ночью засекли в доке группу мужчин, которые перегружали коробки с судна в фургон с включенным двигателем. Мы проследили за фургоном до дуплекса на северо-западе Майами, где двое мужчин разгрузили часть коробок и занесли их в дом. Водителя сменили, и через короткое время фургон поехал дальше, так что нам пришлось разделиться, оставив часть людей у дуплекса. Когда фургон остановился у многоквартирного дома в Майами и преступники начали разгружать остальные коробки, мы всех повязали. Мы задержали семь преступников и изъяли 491 килограмм кокаина. Среди задержанных оказался гаитянин Жан-Жозеф Диб с сообщником Сержем Бьямби, братом гаитянского бригадного генерала Филиппа Бьямби. Через три года генерал, начальник штаба армии, совершит военный переворот, чтобы отстранить от власти президента Жана-Бертрана Аристида.
В портфеле арестованного Сержа Бьямби мы обнаружили массу информации о ВИЧ и позже выяснили, что он находится на поздней стадии болезни. Однако он согласился дать показания против Диба в обмен на сокращение срока. Диба отпустили под залог, после чего он сбежал. Позже его арестовали в Доминиканской Республике.
Вместе с помощником федерального прокурора Кеном Ното я вылетел в Атланту к Бьямби, который содержался в федеральной тюрьме. Нам нужно было его допросить, но, увидев его в здании федерального суда, мы опешили: он сильно осунулся, а его руки были покрыты язвами. Федеральные приставы волком на нас смотрели за то, что им пришлось вести в зал суда заключенного в таком состоянии. В конце 1980-х ВИЧ всё еще был овеян дикими предрассудками и многие считали, что заразиться можно даже через прикосновение к больному.
Бьямби был так плох, что допросить его в тот день не удалось, и я вернулся в Атланту только через два месяца, чтобы взять у него показания в федеральной тюрьме. Допрос мы снимали на камеру в присутствии адвоката Диба. Спустя некоторое время Бьямби освободили по состоянию здоровья, и на свободе он вскоре умер. Когда Диба вызвали на суд в 1990 году, видеозапись с показаниями Бьямби – впервые в истории федерального суда – уже была приобщена к материалам дела. Диба осудили и отправили за решетку.
Я никогда не знал, откуда ждать угрозы. Во время суда над Дибом некто с карибским акцентом позвонил в отделение УБН в Майами и сказал, что группа гаитян планирует убить меня в федеральном суде Майами. Меня, нового агента, охотящегося за представителями крупнейших в мире преступных синдикатов, это, понятное дело, несколько нервировало.
Я приехал во Флориду как раз в эпоху тирании колумбийских кокаиновых картелей. Пока мы с Конни обустраивались в новом доме в Плантейшене, федеральная прокуратура рассматривала дело против колумбийского контрабандиста Карлоса Ледера Риваса, впервые пролившее свет на истинное могущество и влияние Медельинского наркокартеля.
В 1981 году Ледера, бывшего автоугонщика, обвинили в контрабанде 3,3 тонны кокаина из Колумбии на Багамский остров Норманс-Кей с последующей перевозкой в аэропорты на юге США. Ледер, кумирами которого – неожиданно – были Адольф Гитлер, Че Гевара и Джон Леннон, мечтал стать королем перевозки наркотиков. План создания развитой сети распространения кокаина родился у него в 1974 году в федеральной тюрьме Коннектикута, где он отбывал двухлетний срок за контрабанду марихуаны. В тюрьме он познакомился с Джорджем Янгом, мелким дилером марихуаны, который сыграл важную роль в строительстве наркоимперии на Багамах, как только эти двое вышли из тюрьмы.
Для начала свежеиспеченные «деловые партнеры» наняли двух девушек для перевозки нескольких килограммов кокаина в чемоданах по дороге из отпуска в Колумбии. Вскоре они смекнули, что, если превратить Багамы в пункт перегрузки и дозаправки, на небольшом самолете можно переправить в Майами сотни килограммов зараз.
К концу 1970-х Ледер добился значительных успехов в развертывании впечатляющей сети распространения наркотиков на Норманс-Кей, крошечном острове в трехсот двадцати километрах от Южной Флориды, с пристанью, яхт-клубом и несколькими десятками частных домов на пляже. Ледер принялся скупать жилые дома, чтобы стать хозяином на острове. Он построил взлетно-посадочную полосу длиной девятьсот с лишним метров, которую охраняли сторожевые псы и частная армия. Ледер настолько разбогател, что несколько раз предлагал оплатить многомиллиардный внешний долг Колумбии. Когда его поймали в 1987 году, долг составлял порядка 14,6 миллиарда долларов.
Закат империи Ледера начался с нашумевшей новости о том, как он подкупил местных должностных лиц, включая Линдена Пиндлинга, премьер-министра Багамских Островов. В один момент Ледер оказался без денег, в бегах, без возможности вернуться на Багамы, так как правительство заморозило все его активы. В 1987 году его арестовали в Колумбии по доносу соседей. Ледера экстрадировали в США за несколько месяцев до моего переезда в Майами.
К ноябрю он находился всего в пяти часах езды в Джексонвилле и ожидал приговора в здании федерального суда, где из-за кондиционера всегда было холодно, словно в мясном отделе супермаркета. Через четыре года Ледер даст показания против бывшего панамского лидера Мануэля Норьеги и других участников цепочки импорта и распространения кокаина в США. В рамках соглашения о признании вины власти обещали перевезти близких Ледера в США, чтобы защитить их от мести наркобаронов. Совершенно неожиданно это задание поручили мне. Но я забегаю вперед. Наши пути с Ледером впервые пересеклись в Колумбии в 1991 году.
