«Это стоило того, чтобы выгораживать организатора взрыва в Боготе?» – такая записка от руки была обернута вокруг головы одной из жертв. На другой записке было написано: «Тебя похитили, потому что ты работал на Пабло Эскобара».
«Лос-Пепес» питали слабость к пафосным фразам и позднее оставили еще один плакат на искалеченном теле другого подручного Эскобара – Хуана Гильермо Лондоно Уайта, маклера и казначея картеля. Надпись от руки на плакате гласила: «Главный холуй Пабло Эскобара и организатор похищений» – и подпись: «Лос-Пепес». Этот стиль «Лос-Пепес» явно переняли у группировки Эскобара «Лос-Экстрадитаблес», члены которой тоже оставляли на месте преступления записки, обычно в виде карточек, привязанных к шее окровавленных жертв.
Если мы когда-то и испытывали к «Лос-Пепес» симпатию и мысленно одобряли их охоту на Эскобара и его подручных, то сразу забыли об этом после ужасного убийства Парры с сыном, который не участвовал в делах отца.
И всё же деятельность группировки вызывала огромный интерес. Мы не знали, кто входит в группу мстителей, но Тофт требовал едва ли не ежечасного отчета об их деятельности, особенно после убийства известных личностей. Как и всегда, Тофт не желал узнавать о происшествиях из утренних газет; он требовал мгновенного отчета. Деятельность «Лос-Пепес» крайне заинтересовала американское посольство, поскольку со временем пошли слухи, что НПК снабжает «Лос-Пепес» информацией, а может, и сотрудничает с ними.
На встрече с тайным информатором, высокопоставленным колумбийским политиком, мы с Тофтом и Хавьером узнали, что «Лос-Пепес» и правда просочились в Особый поисковый отряд.
Сняв показания информатора, мы написали в отчете: «В состав Особого поискового отряда проникли бандиты под кодовыми прозвищами Альберто и Бернардо». Сам информатор получил эти сведения от Родригеса Орехуэлы из картеля Кали, который настаивал на том, что об этом известно генералу Варгасу и полковнику Мартинесу и что картель Кали обещал «выплатить десять миллионов долларов сразу после поимки и/или смерти Эскобара».
Хочу заметить, что эту информацию мы проверить не могли и очень сомневались, что генерал и полковник стали бы участвовать в таких грязных делах. Однако, когда слухи об этом дошли до паникеров в Вашингтоне, американские спецподразделения («Дельта» и шестой отряд SEAL) чуть не отозвали из Колумбии, а нас с Хавьером пытались не пустить обратно в Медельин.
Кто же руководил «Лос-Пепес»? У каждого были свои подозрения, и в какой-то момент Пабло Эскобар даже заявил, что серым кардиналом является полковник Мартинес.
Мы старались не связываться с «Лос-Пепес», но однажды они подобрались слишком близко.
ХАВЬЕР
Ее звали Долли Монкада. Миниатюрная женщина со струящимися до плеч золотисто-каштановыми волосами и весьма привлекательной внешностью. Она была одета в идеально отглаженные джинсы и голубую блузу, но ни косметики, ни драгоценностей не носила. Так сразу и не скажешь, что это одна из самых богатых женщин в Колумбии.
Увидев ее, я сразу решил: женщина в беде. Это ведь была вдова Герардо Монкады, подручного Эскобара, убитого в «Ла-Катедраль». Нас свел Оскар. Тот самый Оскар, который первым рассказал о том, что Эскобар убил Монкаду и Галеано прямо в здании тюрьмы и заказал массовое убийство их семей в Медельине, после чего подался в бега.
Долли с трудом избежала чудовищной участи. В нашу первую встречу, которая проходила у нее дома, что возвышался над холмами Медельина, она нервничала и была явно напугана. После смерти мужа Долли превратилась в легкую добычу – и врага Эскобара.
Я питаю слабость к хорошеньким женщинам, особенно женщинам в беде, поэтому я пообещал во что бы то ни стало помочь ей.
И всё же была в облике Долли одна фальшивая нота: сквозь мягкий женственный образ просвечивала сильная и целеустремленная личность. Она казалась хрупкой, но было видно, что она привыкла повелевать.
Мы встретились через несколько дней после того, как подручные Пабло Эскобара перевернули ее роскошный дом вверх дном во время обыска. Мы стояли в просторной гостиной, из которой открывался захватывающий вид на Медельин и огромный бассейн на заднем дворе, а вокруг валялась разбитая посуда, опрокинутые диваны и кресла. На этот необычный вызов я прибыл с представителем генпрокуратуры Колумбии, и Долли сообщила нам о краже большей части ее имущества. На глаза мне сразу попался единственный уцелевший предмет – керамическая бутылка скотча. Как ценитель скотча я сразу приклеился к ней взглядом. На бутылке был мозаичный портрет принцессы Дианы и принца Чарльза и стоял номер. Совершенно точно это была коллекционная вещь. Я даже задумался, где хозяева раздобыли такую редкость и во сколько им это обошлось.
Заметив мою заинтересованность, Долли схватила бутылку и протянула мне. Я поблагодарил и поставил вещь на место. За всю свою карьеру в правоохранительных органах я никогда не брал взяток и не собирался нарушать это правило.
Долли сцепила руки, стараясь унять дрожь, но голос выдавал волнение. Она сказала, что у нее пятеро маленьких детей и нервы ото всей этой ситуации уже на пределе, но я постарался ободрить и успокоить ее. Она безумно – и небезосновательно – боялась, что Эскобар убьет ее вместе со всей семьей. Брать у нее показания в Медельине было слишком опасно, и мы решили вывезти всю семью в Вашингтон. Я заверил Долли, что она может рассчитывать на помощь США, и занялся оформлением вида на жительство для нее и всех членов ее семьи сразу, как только покинул особняк. Я был уверен, что деньги у нее есть. Такая женщина просто не могла не припрятать в надежном месте несколько миллионов долларов. Однако УБН оплатило авиабилеты до Вашингтона для всех членов семьи – а это десять человек – и передало их на руки нашим агентам в США. Долли с семьей разместили в отеле, где они должны были дождаться наших коллег из УБН и дать показания, однако, когда агенты приехали в отель, ни Долли, ни ее родственников там уже не было. Они так и не выполнили обещание и не сдали нам ни Эскобара, ни «Лос-Пепес».
Помимо Долли Монкады, я также встречался с Доном Берна, в то время я не знал, что он связан с «Лос-Пепес». Мне было известно только то, что генпрокурор де Грейфф разрешил ему посетить Особый поисковый отряд и дать показания. Берна как-то убедил де Грейффа, что обладает ценными сведениями об Эскобаре. По протекции генпрокурора Берна допустили на базу, но мы со Стивом всё равно ему не доверяли, потому что не понимали, чем конкретно он занимался в картеле. В Особом поисковом отряде Берна побывал несколько раз. Не заметить гиганта с густыми усами было невозможно. Обычно он носил синие джинсы и рубашки навыпуск с коротким рукавом. Он приезжал в сопровождении колонны полноприводных автомобилей – как правило, сияющих черных «Тойота-Лэнд-Крузер» – и нигде не появлялся без десятка вооруженных до зубов охранников. Я часто видел, как он общается с сотрудниками ЦУСПР. Как-то раз Мартинес, который отказался с ним встречаться, по секрету поделился со мной, что не доверяет информации Берна. Но из-за приказа де Грейффа мы вынуждены были его принимать.
С Доном Берна меня познакомил один из элитных агентов Особого отряда, Данило. Помимо исполинской комплекции Берна, мне бросились в глаза его массивные часы. Он заметил, что я их разглядываю, и я их похвалил. После чего Берна снял часы и вручил мне. Я растерялся и принялся отказываться, ведь это был очень дорогой подарок – золотые «Радо» стоимостью десятки тысяч долларов. Я запаниковал, но Данило убедил меня принять часы, сказав, что Дон Берна оскорбится отказом.
