Северные мореходы были на редкость прагматичными. В «Саге о людях из Лососьей долины» приводится рассказ об Олафе Павлине, который безнадежно заблудился в тумане и дрейфовал без цели день за днем. Когда туман, наконец, рассеялся, моряки принялись спорить, в какую сторону вести корабль дальше. После долгих разговоров они сошлись на одном решении и сообщили Олафу, своему предводителю, о своем выборе. Но прожженный морской волк не принял их решения и предоставил выбор опытному кормчему. «Я хочу, чтобы решение принадлежало тем, кто разумнее других, – заявил он. – Потому что я считаю, что совет неразумных людей тем менее нам пригоден, чем больше их соберется вместе».
Примерно в середине IX века норвежец по имени Наддод заблудился по пути к Фарерским островам и промахнулся на целых 650 километров. Когда его корабль, наконец, пристал к неизвестному берегу, Наддод приказал своим людям отыскать какое-нибудь поселение, чтобы понять, куда они попали. Но следов человеческого жилья поблизости не нашлось. Тогда Наддод поднялся на гору, осмотрел окрестности и не увидел ничего, кроме огромной ледяной равнины, – ни домов, ни дыма, шедшего из труб. Придя к выводу, что эта земля необитаема, норвежцы вернулись на свои корабли. Как раз в это время повалил густой снег, и Наддод решил назвать свою находку Снэландом – «Снежной землей».
Без сомнения, викинги были разочарованы, что в новых краях не нашлось богатых и беззащитных монастырей, но, возвратившись в Норвегию, Наддод и его товарищи рассказали всем, что к северо-западу лежит ничейная земля, пригодная для заселения. Слухи об этом достигли Швеции, и один местный купец по имени Гардар решил отправиться к неизведанным берегам. Ухитрившись пройти тем же путем, что и Наддод
[107], он достиг восточных берегов Исландии, но высаживаться не стал, а вместо этого отправился вдоль побережья, чтобы выяснить, насколько велика эта новая земля. Убедившись, что перед ним не материк, а остров, Гардар распорядился пристать к берегу, поскольку погода к тому времени сильно испортилась. Вместе со своими людьми он построил дом на северном побережье, где викинги переждали суровую зиму, питаясь яйцами чаек и дарами моря. Не обнаружив на острове ни людей, ни крупных хищников, Гардар назвал его в свою честь – «Гардарсхольм», то есть «Остров Гардара» – и пустился в обратный путь
[108]. Но, как гласит предание, по меньшей мере один из его спутников – некто Наттфари («Ходящий в ночи») – предпочел остаться на острове в обществе раба и рабыни и стал первым постоянным поселенцем в Исландии.
Вскоре у него появилась компания. В конце IX века норвежский викинг по имени Флоки отправился в Исландию с явным намерением заселить новую землю. Согласно легенде, он взял с собой семью, друзей и домашний скот, также прихватил трех воронов, которых время от времени выпускал по одному. Когда один из воронов не вернулся, Флоки понял, что птица нашла сушу, и повел корабль в ту сторону, куда она полетела. За это его прозвали Вороньим Флоки.
Пройдя вдоль южного побережья острова, Флоки и его люди высадились в месте, которое позже стали называть Озерным фьордом, и основали поселение. Летом в Исландии было хорошо, солнце светило почти круглые сутки, пастбищ хватало с избытком, а кое-где даже росли березы, пригодные для постройки домов. Но затем наступила зима, а с ней пришли беды. Поселенцы не успели заготовить достаточно сена, и весь их скот за зиму погиб. Отплыть домой они тоже не могли, потому что льды перегородили выход из фьорда. Выбраться из ледовой западни удалось только к лету, и разочарованный Флоки вернулся домой, в Норвегию. Когда его расспрашивали о новой земле, он утверждал, что та территория непригодна для жилья, и называл ее Исландией – «Страной льдов».
Однако ни его неудача, ни дурные отзывы не отпугнули других колонистов
[109]. Всего через год или два другой норвежец, Ингольф Арнарсон, повторил его попытку, и в этот раз все получилось.
Едва ли кто-нибудь, кроме викинга, нашел бы Исландию привлекательной. С точки зрения европейцев IX века, это был бесплодный одинокий остров на краю света. Исландия лежит у самого Полярного круга и, в целом, пригодна для жизни, но едва-едва. Западное, юго-западное и отчасти северо-западное побережье омываются водами теплого Северо-Атлантического течения, но многие фьорды, как и значительная часть береговой линии, большую часть года перекрыты айсбергами и плавучими льдинами. Из-за этого подойти к берегу было нелегко: обшивка кораблей была тонкой, всего 2–3 см в толщину, и пробить ее мог даже небольшой айсберг. А подходящей древесины для ремонта могло и не найтись: Исландия в основном безлесная страна, хотя и превосходит по площади Англию, Уэльс и большую часть Шотландии, вместе взятые. Большая часть ее покрыта вулканическими нагорьями и ледниками, которые тянутся через весь остров, почти на 500 км. Для поддержания хозяйства и нормальной жизни пригодны лишь прибрежные зоны – около 15 % всей территории Исландии.
Первые норвежцы, что заглянули во внутренние области острова, наверно, подумали, что перед ними – прообраз Рагнарёка, последней битвы, в которой древние инеистые и огненные великаны уничтожат мир пламенем и льдом. Исландия с ее вулканами, ледниками и долгими беспросветными зимами должна была казаться наглядным предзнаменованием этих грядущих событий.
Под поверхностью острова проходит Срединно-Атлантический хребет – линия расхождения Евразийской и Северо-Американской тектонических плит, – чем и объясняется обилие гейзеров и действующих вулканов. Вулканы регулярно извергают лаву, от которой подтаивают ледники, и образуются облака пепла, выпадающие по всему острову
[110]. Пепел губит растения, сводя на нет попытки систематического разведения скота: у животных, питающихся загрязненной травой, страдают зубы и десны (из-за высокого содержания сульфидов в вулканических осадках), что в большинстве случаев влечет за собой гибель. В подобных случаях викингам-колонистам приходилось забивать большую часть скота, а запасов мяса хватало не надолго, поэтому сытые годы нередко чередовались с голодными
[111].
Итак, выживать на новой земле было непросто – даже скандинавам, привыкшим к непростым условиям жизни на побережьях Северной Атлантики. От всех поселенцев требовалось слаженное сотрудничество, а слабые попросту погибали. Перефразируя лозунг другого основателя другой колонии, «кто не работал, тот не ел».
