Новый поход возглавил родственник Лейфа – Торфинн Карлсефни, женившийся на вдове Торвальда, Гудрид. Во все времена и в любом обществе были люди, которым казалось, что трава за морем зеленее, но Торфинн не стал полагаться на случай: набирая команду, он рассказывал всем о «винных ягодах», в изобилии растущих на берегах Винланда. Эта перспектива соблазнила многих, и к Торфинну присоединилось более двухсот человек. Чтобы поместились все, пришлось снарядить три корабля. Среди пассажиров была единокровная сестра Лейфа – Фрейдис, внебрачная дочь Эрика Рыжего, унаследовавшая пылкий нрав и властность отца в большей степени, чем любой из его сыновей. Не желая упустить шанс на богатство и славу, которые сулила эта экспедиция, Фрейдис заставила своего мужа последовать за Торфинном и твердо намеревалась сделать его одним из предводителей похода, желал он того или нет.
И вновь викинги нашли старый лагерь Лейфа и обосновались там на зиму. Но зима выдалась особенно суровой, и большая часть скота, который они привезли с собой, погибла. Да и «винных ягод» оказалось далеко не так много, как обещал Торфинн: во всяком случае, на «обильные пиры с вином» их явно не хватало.
Единственной радостью, скрасившей зиму Торфинну, стало то, что Гудрид родила ему первенца. Маленький Снорри, так назвал его отец, оказался первым европейцем, появившимся на свет в Северной Америке
[129].
С наступлением весны колонисты разделились на две группы: одна вернулась в Гренландию, а другая переселилась на новое место
[130]. Торфинн построил частокол – вероятно, зная о том, что в округе обитают скрелинги; впрочем, те казались достаточно мирными. Через некоторое время появилась группа туземцев, желавших торговать, и Торфинн охотно согласился, сделав лишь одно исключение: продавать скрелингам оружие он запретил под страхом смерти.
Некоторое время колонисты вели с местными жителями мирный обмен, но через три недели целая орда скрелингов внезапно высыпала из леса и напала на лагерь
[131]. Атакующие быстро прорвались через частокол, но затем увидели нечто такое, что привело их в ужас.
Во-первых, на глаза им попался бык, что был заперт в загоне, – единственный самец, переживший прошлую зиму: он яростно ревел, возбудившись от шума битвы. Скрелинги никогда еще не видели такого животного, и это зрелище заставило их призадуматься. А затем произошло кое-что еще. Викинги, застигнутые врасплох, не понимали, то ли сражаться с нападающими, то ли бежать. Но тут вышла Фрейдис, потрясая мечом, точно свирепая валькирия, и грозными криками побуждая мужчин дать врагу отпор. Придя в себя, викинги быстро построили щитовую стену и ринулись в атаку. Скрелинги разбежались и скрылись в лесу.
Колония была спасена, но все понимали, что повторное нападение неизбежно – это был лишь вопрос времени. Торфинн попытался избежать очередной стычки, перебравшись на новое место, но зима вновь выдалась суровой, и колонисты сдались. Даже Торфинн решил, что с него достаточно. Как только позволила погода, викинги пустились в обратный путь.
Что по этому поводу подумала Фрейдис, неизвестно, но, скорее всего, она сочла своего земляка слабаком. Так или иначе, она пришла к выводу, что рассчитывать на мужчин не стоит: основывать колонию в Винланде придется своими силами. От мужа, как и прежде, не было проку: ему не хватало ни воображения, ни предприимчивости, чтобы собрать команду. Но, к счастью для Фрейдис, тем же летом, когда она вернулась в Гренландию, из Норвегии прибыли двое братьев – Хельги и Финнбоги, – у которых уже имелись свои люди. Фрейдис пригласила их в гости и принялась потчевать историями о легкой поживе, которую сулила западная земля.
Не прошло и месяца, как братья согласились попытать счастья в Винланде. Они пообещали предоставить свой корабль и справедливо делить любую добычу, которая достанется участникам похода; договорились, что на борту каждого судна будет не больше тридцати человек.
Однако стоило им добраться до Винланда, как договор распался. Братья первыми прибыли в лагерь и обосновались в старом доме Лейфа. Когда Фрейдис стала возражать, Хельги и Финнбоги указали, что она сама нарушила соглашение, спрятав пятерых лишних мужчин на своем корабле. Началась долгая перебранка; в конце концов, братья взяли своих людей и переселились на другое место. К началу зимы отношения настолько испортились, что два лагеря прекратили любое общение. Наконец, Фрейдис решила устранить своих соперников типичным для викингов способом – хитрым и жестоким в равной степени. Однажды рано утром она пришла к Финнбоги и предложила ему помириться. Она заявила, что хочет вернуться в Гренландию, и спросила, не продаст ли ей Финнбоги свой корабль – тот, мол, побольше ее собственного. Финнбоги великодушно согласился, и Фрейдис вернулась к себе.
Забираясь обратно в кровать, она нечаянно разбудила мужа, и тот спросил, почему у нее такие холодные ноги. Фрейдис ответила, что ходила помириться с братьями, но те не стали слушать ее, а попросту взяли и избили. Разгневанный муж собрал всех своих людей и ворвался в лагерь Хельги и Финнбоги.
Те были застигнуты врасплох. Всех их домочадцев схватили, связали и выволокли во двор, где и убили на глазах у Фрейдис. В живых остались только пять женщин, которых мужчины не пожелали убивать, как бы ни умоляла их Фрейдис. Тогда она стала насмехаться над мужем за его слабость, а когда он все же отказался, схватила топор и сама зарубила пленниц.
Этот чудовищный поступок, возможно, доставил свирепой Фрейдис удовольствие, но теперь колония была обречена. Поселенцев осталось слишком мало, чтобы выдержать зиму. Фрейдис с мужем вернулись в Гренландию, пригрозив убить любого, кто расскажет о том, что произошло, и на этом все попытки колонизировать Новый Свет прекратились.
Впрочем, есть свидетельства, что викинги время от времени плавали к западной земле за сырьем. В одной исландской хронике за 1121 год упоминается путешествие «на поиски Винланда», а в XIV веке гренландцы посетили Маркланд, чтобы запастись древесиной
[132].
Однако невозможность создать постоянную базу в Винланде обрекала Гренландию на прозябание. Этот остров был слишком скудным, чтобы поддерживать европейский образ жизни, основанный на животноводстве. Не хватало пастбищ, древесены, железа и сельскохозяйственных угодий.
Винланд прекрасно бы решил эту проблему. В самом узком месте Девисова пролива Гренландию от Баффиновой Земли отделяет чуть более 300 км. А немного дальше раскинулся огромный континент, изобилием ресурсов превосходящий не только Исландию и Скандинавию, но и Европу в целом. Однако викингам просто не хватало людей, чтобы противостоять коренному населению Америки
[133]. В итоге гренландская колония попала в полную зависимость от торговли со Скандинавией. Пока морские короли викингов правили своей обширной северной империей, поддерживать такую торговлю было, по крайней мере, возможно. Но уже к XI веку торговые пути начали меняться.
