Осознание того, что отныне я никогда не смогу пересечь этот открытый проход, убивало! Меня прошиб холодный пот, руки дрожали.
Равнодушный к общему похоронному движению, в середине остановился огромный экипаж, полностью отделанный железом, запряженный шестеркой лошадей. Большая летучая мышь с распростертыми крыльями – эмблема гематического Факультета – красовалась на его дверце.
Я содрогнулась при мысли о количестве свежей крови, содержавшейся в этой передвижной цистерне, которая, должно быть, выехала из пригорода в сумерках, чтобы вернуться к ужину во дворце…
Когда смертельный конвой остановился для необходимой проверки, мое внимание внезапно привлекло движение на краю Оружейной площади.
Я сильнее прижала пылающее лицо к окну, судорожно протирая запотевшее от дыхания стекло, чтобы лучше видеть.
К воротам неверной походкой направились три фигуры. Два швейцарских охранника вели человека в лохмотьях, который, кажется, отчаянно сопротивлялся. Они были слишком далеко. Я не могла разглядеть их лица и услышать голоса. Но конвульсии пленника и то, как его тело сжималось от страха, заставили меня застыть от ужаса… Одинокий путник, который, к несчастью, оказался ночью в окрестностях Оверни. Вероятно, ему негде было спрятаться… Солдаты вели нарушителя в осиное гнездо вампиров, чтобы вынести приговор!
Я тоже как этот странник: беспомощная и бессильная.
Как я могла хоть на миг поверить, что смогу сразиться с повелителями ночи?
Измотанная до изнеможения и отчаявшаяся, с головой, пропитанной черной желчью, и глазами, полными слез, я рухнула на кровать, потерпев полное фиаско.
10
Побег
Я КАК ТОТ СТРАННИК.
Крутилась мысль, едва я проснулась.
Я как тот странник.
Голова с утра была ясной. Черная желчь, затопившая мозг накануне, отступила. Железные тиски мигрени исчезли.
Я как тот странник!
Вот он единственный, уникальный способ попасть во дворец: стать агнецом, которого ведут на заклание!
Резко соскочив с кровати, я подбежала к окну. В тусклом свете серого утра облака выглядели тяжелее, чем когда-либо. Стена Облавы была закрыта. Но в отличие от вчерашней ночи вид самой неприступной крепости королевства больше не пугал меня. Наоборот, возбуждал. Если мне удастся попасть во дворец в качестве пленницы, то, возможно, оказавшись внутри, я смогу найти способ сбежать от охранников и выследить Александра. Возможно, успею изуродовать его и даже убить, прежде чем меня, в свою очередь, предадут смерти.
На меня снизошло великое успокоение. Мозг полностью сосредоточился на цели. Вчера я была в смятении, в плену глубочайшей меланхолии, потому что не видела выхода. Но сегодня, когда появился план, пусть безумный и фатальный, охотница внутри меня одержала верх.
Месье де Монфокон объявил, что в конце недели мне найдут место в монастыре. То есть сегодняшний вечер проведу в Больших конюшнях. И попытаюсь сбежать из комнаты на чердаке. Только как?
С одной стороны – дверь с двойным засовом. За ней пять этажей. На каждом – суперподготовленная швейцарская охрана. С другой – узкое слуховое окошко, выходящее на крышу. Водостоки и двор, заполненный сторожевыми псами.
Инстинкт подсказывал, что нужно бежать через окно. В наших лесах я имела опыт встреч с дикими зверями, но не с солдатами.
Значит, решено.
Теперь, оружие… Мне нужен кол, чтобы воткнуть в грудь вампира. И клинок, чтобы отрубить ему голову. Для обезглавливания есть сервировочный нож. Конечно, перерезать шею этим холодным оружием, что забивать скот. Но я постараюсь получить от этого такое же удовольствие, как и Александр, который без колебаний уродовал трупы моих близких ради своей желанной цели.
Для кола подойдет и единственный стул в комнате. Осталось дождаться вечера, и после обхода стражи смастерить оружие смерти.
* * *
Обдумывая свои планы, я провела весь день, неподвижно сидя на краю кровати. Никогда еще часы не казались такими длинными.
Каждый раз, заслышав поворот ключа в двери, я молилась, чтобы меня не забрали в монастырь! Но нет: стражники приносили еду и опорожненный горшок. Моя тревога росла по мере того, как уменьшался световой день. Наконец наступил вечер.
Я приступила к действию, уверенная в том, что этой ночью меня не потревожат. Сначала перевернула стул. Затем, воспользовавшись наружным шумом стены Облавы, которая вновь открывалась на ночь, пнула одну из деревянных ножек стула. В конце концов она поддалась и выпала из гнезда, не привлекая внимания охраны. Я спешно приступила к работе.
Постепенно, стружка за стружкой, появилась желаемая остроконечная форма тридцатисантиметрового кола. Он идеально лег в руку, ноющую после беспрерывной работы в течение часа.
Чтобы быстрее передвигаться, я оторвала нижнюю часть платья. Из большого куска ткани получилась лента, которую обвязала крест-накрест вокруг туловища так, чтобы сформировать карман на спине. Вставила в него кол и нож. По одному оружию у каждой лопатки. Теперь их легко достать рукой. Отказавшись от корсета, надела укороченное платье, завязала волосы лентой и сбросила туфли на каблуках.
В этот момент колокольни Версаля ударили десять раз подряд, возвестив о наступлении десяти часов вечера.
Вот он – самый ответственный момент! Побег через крышу.
Я повернула ручку слухового окошка. Ночной воздух погладил щеки. С Оружейной площади донеслись звуки карет.
Я глубоко вздохнула и, не оглядываясь, пролезла через узкое отверстие.
* * *
Я осмотрела крышу в поисках места, откуда можно было спуститься во двор. Облака, закрывая свет луны, прятали и меня, но в то же время мешали обзору. Поэтому приходилось передвигаться на четвереньках и на ощупь искать трубу. Я старалась не смотреть вниз, в черную бездну и не думать о сторожевых псах, сидевших в конурах.
Все чувства были обострены. Внезапно за спиной раздался треск. Я медленно повернулась, балансируя на краю крыши…
…но ничего не увидела.
Наверное, ночная птица.
Поиски продолжились. Наконец пальцы наткнулись на стык пластин, изогнутых в сторону двора. Крепко схватилась за него, потянула на себя, чтобы оценить: выдержит ли он мой вес. Шов казался прочным. Хотелось надеяться, что он будет таким же крепким, как стволы деревьев, по которым я привыкла лазить с детства.
Я осторожно шагнула вперед. Большой палец ноги уперся в сварной шов, удерживающий вертикальную трубу. Прижала подошвы босых ног к обеим сторонам стыка, не обращая внимания на прикосновение холодного металла к коже.
Правой рукой обхватила перпендикулярную трубу. Ноги устроились на каменной стене, обеспечивая надежный захват. Оторвала вторую руку от поверхности крыши.
И… Спуск начался. Один метр… Еще. До земли метров двадцать.
