– В подвале скрыта тайная дверь, – прошептал Бастьян, едва шевеля губами. – За ней – секретная комната, – лаборатория, где мама и папа проводят запрещенные алхимические опыты по поручению овернских фрондеров
[2].
Я хотела было возразить, что это невозможно. Что наши родители – обычные лавочники, занятые повседневной рутиной, а не заговорщики, рискующие жизнью ради заведомо проигранного дела. Всем известно, что алхимия как наука запрещена Факультетом. Всем известно, что фрондеры – это подписавшие себе приговор смертные, осмелившиеся восстать против Короля.
Ходили слухи, что эти пустые мечтатели использовали ту же энергию, что текла в крови вампиров: таинственную Тьму. С ее помощью хотели создать кощунственное оружие для свержения Вампирии. Но только это все сплетни! Ведь Вампирия – несокрушима!
– Родители никогда бы не позволили вовлечь себя в такое безумие! – горячо возразила я. – Они бы никогда…
Конец моей фразы потонул в оглушительном взрыве, от которого ходуном заходили стены дома.
2
Секрет
ОГЛУШЕННАЯ ВЗРЫВОМ, прогремевшим в подвале, я выпустила руку Валера.
Он бросился вниз по лестнице с криками:
– Папа! Мама!
Из открытого люка валил густой дым. В ушах гудело, в глазах щипало.
Зловещее предчувствие охватило меня. Братья правы. В подвале действительно находились запрещенные горючие вещества, и отец только что подорвал себя вместе с инквизитором, подарив нам шанс на спасение…
Оставшиеся в живых два драгуна разразились бранью. Прижимая шпаги и откашливаясь, они кинулись на поиски мамы, исчезнувшей в дыму.
Валер, стремительный, как вспышка молнии, схватил кухонный нож, забытый в углу буфета, развернулся и с удивительной ловкостью вонзил лезвие по самую рукоять в бок первого стражника. Но этот мастерский выпад оказался единственным удачным: брат споткнулся и под тяжестью собственного веса покачнулся над самым острием шпаги второго солдата, грозившего распороть ему шею.
Кровь застыла в моих жилах. Из кожаных кюлотов я выхватила рогатину, ту самую, из которой ранее подстрелила фазана. Просунула в нее острый камень, который нашла в лесу этим утром, и яростно раскрутила оружие над головой… Но недостаточно быстро, чтобы остановить неизбежное. Из-за невероятной дрожи в руках снаряд пролетел мимо убийцы на добрый метр, вдребезги разбив вазу на обеденном столе.
Острие шпаги вошло в шею Валера. Из перерезанной сонной артерии на камин хлынула кровь, пурпуром окрашивая гравюру с изображением Короля. Голова брата отделилась от тела и покатилась по окровавленным плитам.
Вопль ужаса вырвался из моей груди.
Второй драгун встал, обжигая меня горячей ненавистью. Я лихорадочно пошарила в кармане, ища новую пулю для рогатины, но одеревенелые пальцы нащупывали пустоту. А убийца уже бежал вверх по лестнице, размахивая оружием.
В ту же самую секунду из-за угла библиотеки появилась мама. Лицо ее исказилось от боли. Она, подобрав длинный осколок вазы, с размаху вонзила его в плечо злодея:
– За моего сына!
Стражник остолбенел от неожиданности.
Мама схватила новый осколок, сжала его до крови в пальцах и со всей силы ударила снова:
– За моего мужа!
Солдат развернулся и одним движением клинка перерезал ей горло.
– Мама! – завыла я.
Прежде чем рухнуть, она нашла в себе силы в третий раз всадить осколок прямо в сердце врага. Остроконечный колпак стражника свалился на землю.
Два бездыханных тела замерли, прижавшись друг к другу в чудовищных объятиях, словно влюбленные. Тщетно Бастьян пытался удержать меня. Я вырвалась из его дрожащих рук и бросилась вниз по ступенькам.
– О, мамочка, – я обняла ее безжизненные плечи, сквозь рыдания снова и снова призывая очнуться. – Поговори со мной… скажи что-нибудь… Расскажи мне то, о чем вы с папой молчали. Расскажи, кем вы были на самом деле. Кто прятался за маской обыденности, над которой я так часто подшучивала?
В моих напряженных руках ее тело обмякло, как тряпичная кукла, подобная тем игрушкам, которые родители настойчиво дарили мне в детстве. Пока не поняли: единственный мой интерес – помогать Тиберту охотиться на крыс, отстреливая их из рогатки.
– Скажи мне что-нибудь, мама! Расскажи истории, как в детстве: басни Эзопа, сказки Перро или твои собственные, еще более чудесные.
Но с бескровных уст не слетело ни звука.
Мамино безучастное лицо расплывалось перед моими глазами, наполненными слезами.
Через ее неподвижное плечо Нетленный всё так же спокойно следил за мной, скрывась за золотой маской. Его щеки покраснели там, куда попала кровь Валера.
Под этим пристальным взглядом я опустилась на колени, осторожно положила тело матери на пол, на рассыпанные полевые цветы, которые она собирала. Пальцы нащупали на ее шее цепочку с маленьким бронзовым медальоном, с которым она никогда не расставалась. Он был сломан: меч убийцы пробил звенья.
– Все… – раздался позади хриплый голос Бастьяна. Его прерывистое дыхание коснулось моего лица. – Они все мертвы.
Все мертвы?
К тому времени, как смысл этих невыносимо мучительных слов дошел до меня, раздался пронзительный свист. Первый стражник, которого Валер заколол перед смертью, пришел в себя. Распластавшись в луже, где его кровь смешалась с кровью моих родных, он дул в свисток из последних сил, подавая сигнал тревоги.
Значит, инквизитора ожидали снаружи его приспешники, готовые завершить расправу?
– Надо уходить, – запинаясь, произнес Бастьян.
– Уходить, – повторила я, не в силах оторвать взгляд от маминых волос. Волос, которыми она так гордилась. Теперь они плавали, словно алые водоросли, в луже, натекшей из разбитой вазы.
– Ну же, ласка!
Брат энергично потряс меня за плечи, выводя из оцепенения. Желая забрать частичку мамы с собой, я положила медальон в карман и поднялась.
– В лес! – прошептала я.
Туда, где в подростковом возрасте искала уединения, чтобы скрыться от унылых будней Крысиного Холма, чтобы побороть тоску, разъедавшую мою душу. Именно там, как подсказывал инстинкт, нужно искать спасения.
Мы пересекли лавку, благоухающую свежим воском и травяными настойками. Прошли мимо аккуратно расставленных горшочков. Я покидала место, где провела столько часов, изнывая от скуки и мечтая уехать на другой конец света.
Сняв со стены старую фетровую шляпу и натянув ее на голову, чтобы спрятать волосы, я вдруг поняла, что больше сюда не вернусь.
На деревенской площади царила тишина. Солнце, еще недавно слепившее глаза, успело скрыться за хижинами с плотно закрытыми на комендантский час ставнями. Как я и предполагала, снаружи, на другом конце площади, дежурили трое солдат. Вооруженные длинными копьями, они расположились перед экипажем из темного дерева, запряженным лошадьми в блестящих попонах. Плотный черный бархат защищал окна.
