Голова кипела от мыслей. Я вспомнил, как Джиджи нашла мою первую тетрадку с рэпом.
Как и большинство ребят, подражающих своим хип-хоп-идолам, я писал тексты, полные сложносочиненных ругательств и непристойностей. Тетрадку с ними я случайно оставил на кухне.
Джиджи ее нашла и прочитала. Она ничего мне не сказала, только написала на внутренней стороне обложки:
Дорогой Уиллард,
Умные люди так не выражаются. Господь наделил тебя даром слова. Используй его, чтобы воодушевлять других людей. Прошу тебя, покажи миру, что ты действительно умен.
С любовью, Джиджи
Лежа в постели, я сгорал со стыда. Использовал ли я свои слова, чтобы воодушевлять людей? Я задумался о том парне, который оказался за решеткой. Наверное, его бабушка очень переживает. Возможно, из-за моих слов он испортил себе всю жизнь. Доводить людей до такого я точно не хотел.
Стыд потихоньку сменился озарением о том, какой силой обладает слово. Я понимал, что сам виноват в том, что случилось в тот день. Впервые я не чувствовал себя слабым. Наоборот, я был невероятно силен — но не умел контролировать свою силу. Сколько возможностей я мог себе вообразить! Господь действительно наделил меня даром слова. И в ту ночь я впервые осознал, какой силой обладают мои слова: они могут изменять и формировать мою реальность.
А потом я спросил себя — разве я не должен использовать такую силу во имя добра? Слова могут влиять на самооценку и поступки людей, на их отношения с окружающим миром. Словом можно как создавать, так и разрушать. В ту ночь я решил, что хочу поддерживать людей своими словами, а не обижать их.
Больше я никогда не использовал брань в текстах. И меня много лет критиковали за этот выбор. Но любой авторитет меркнет перед авторитетом Джиджи.
Первые месяцы в старших классах были нелегкими, но я больше уж точно не был никем. Сила моих слов, которая чуть не уничтожила меня, теперь помогала реализовывать мечты.
К середине учебного года хип-хоп уже начал набирать популярность в Филли. Теперь у каждого был свой кузен Пол — знакомый из Нью-Йорка, который мог достать микстейпы. Успех песни Rapper’s Delight группы Sugarhill Gang начал протаптывать хип-хопу дорожку в мейнстрим. Она играла повсюду.
Школьные коридоры превратились в поле для музыкальных баталий. Хип-хоп не показывали по телевизору и не крутили по радио, но в школе Овербрук все читали рэп. Уже восемь месяцев я тайком писал тексты каждый день без передышки. Множество страниц были исписаны разными идеями, панчлайнами и историями. Я начал потихоньку заучивать их, чтобы быть готовым начать читать в любой момент. Я присоединялся к группкам рэпующих ребят и медленно зарабатывал репутацию неплохого рэпера.
Все как раз помешались на фристайле. Кто-нибудь начинал битбоксить — издавать губами и голосом звуки, похожие на барабанный ритм — а рэпер на ходу импровизировал о том, что видел: о чьих-нибудь прикольных ботах, о двойке по математике, о симпатичной девчонке — обо всем подряд.
Это всегда давалось мне лучше всего. Я и так по жизни шутил. Оставалось начать шутить в рифму, чтобы все протащились.
Лучшим битбоксером в школе был Клэренс Холмс — все звали его Клейт. Он не только издавал лучшие басы, но и изображал настоящие брейкбиты. Вдобавок ко всему, Клейт был мастером звуковых эффектов — он мог выдать такую натуральную трель, что люди начинали высматривать птицу. Под битбокс Клейта мои рифмы звучали намного лучше. Я находил его после уроков, подгребал и привычно здоровался:
— Здоров, Си, готов жечь?
— А то, — отвечал он.
Клейт всегда был готов жечь. Всегда. Так он и получил свое прозвище — Рэди-Рок Си.
Вскоре обычные фристайл-сессии — рифмовка, импровизация и попытки друг друга подколоть — превратились в так называемые баттлы. Я читал куплет, а другой парень пытался мне ответить. Он мог пошутить про мою прическу или одежду. Когда его куплет заканчивался, я должен был снова выйти вперед и сымпровизировать ответку. «Победителя» определяли в основном по реакции публики. Если толпа тебя любит, ты выигрываешь баттл.
Я был неуязвим — не оставлял камня на камне.
Некоторые ребята были остроумнее, ритмичнее или поэтичнее. Но я был самым смешным. Никто не мог развеселить толпу лучше, чем я. А юмор всегда побеждает. Можно сколько хочешь строить из себя крутого гангстера, можно рифмовать о бабках и телках. Но если кто-то заметит, что у тебя спадают штаны, и скажет:
Думаешь, ты здесь — король хип-хопа,
А у самого из штанов торчит голая жопа!
— и сорок человек хором заржут. Все, тебе конец. Ты продул.
Рэп изменил мой мир. Я впервые в жизни стал популярным. Мне уделяли внимание и оказывали уважение. Мы с Рэди-Роком были с одной улицы, а школа Овербрук находилась в Хиллтопе. Много раз на баттлах мы репрезентовали Уиннфилд, и те же окрестные ребята, которые раньше измывались надо мной, теперь радовались моему появлению. Я заводил новых друзей. Девчонки начали обращать на меня внимание. Мы с Си стали неразлучны.
А еще я не проиграл ни одного баттла, потому что вырос в доме папули — меня воспитали трудягой. Я практиковался до потери пульса. В отличие от других ребят, которые начали покуривать травку и прогуливать уроки, я каждый день по несколько часов корпел над рифмами. Потом вставал перед зеркалом и репетировал движения и выражение лица. Я доводил до совершенства интонации и тембр. На каждой перемене, а также до и после уроков я всегда искал какого-нибудь лошка, который пытался читать рэп. Я вступал в баттл со всеми желающими — в столовой, на парковке, на баскетбольной площадке или на школьном дворе. Я рифмовал с учителями на уроках, с родителями дома, с незнакомцами по телефону. Многие взрослые притворялись раздраженными, но я знал, что им это нравится.
Комбинация хип-хопа и юмора сделала меня неприкасаемым. Я нашел свой голос. Я выбирал слова остроумно и со вкусом. И впервые в жизни я чувствовал себя сильным. Учителя меня любили. Я мог опоздать на урок или забыть домашку, или попасться на кривлянии за задней партой, но меня не ругали, потому что я их веселил.
Я начал замечать, что меня никогда не наказывают. Одной из моих любимых учителей была мисс Браун. Она вела алгебру и тригонометрию. У нее была безупречная шоколадная кожа и большие спокойные карие глаза. Она была чуть выше 150 сантиметров ростом, но вела себя как двухметровая великанша. Она видела меня насквозь. Я перерос ее уже минимум на голову, но когда я что-нибудь вытворял, она подходила вплотную ко мне и говорила:
— А ну наклонись, нам надо поговорить.
Когда учителя тебя любят, учиться очень легко. Мисс Браун в шутку прозвала меня «Прекрасным принцем». Она саркастически комментировала:
— Вы гляньте, Прекрасный принц почтил нас домашним заданием. Какая честь.
